Я едва дотащилась до квартиры и буквально вползла внутрь, прикрыв за собой дверь.
Усталость навалилась так, будто камнями придавило.
Пока снимала пальто и аккуратно вешала его в шкаф, до меня доносились звуки вечернего ужина — семья, как обычно, не дождалась. Вилками стучат, смеются, разговоры ведут.
— Ух ты, мама дома! — раздался голос Димки, моего старшего сына, когда он выглянул в коридор. — И не за полночь, между прочим.
— Радуйся, что вообще дотянулась, — буркнула я в ответ, устало махнув рукой.
— Сложный день? — Степан, муж, в своём фартуке раздавал детям по тарелке картошки с сосисками. Его «фирменное блюдо» — готовит он нечасто, но уж если на кухне появляется, то меню строго по классике. Сами понимаете, кулинар из него так себе, но если уж я на работе, а он раньше освободился, то выбор небольшой.
— Ничего особенного… просто шесть плановых операций и одна вне расписания, — произнесла я, опускаясь на свободный стул. — После таких дней глаза глядеть друг на друга не хотят.
Вот смотрю я на своих мужчин и умиляюсь — заботятся, встречают усталую женщину, как королеву. Ну прелесть же.
— Спасибо, — поблагодарила мужа, принимая тарелку. — А Нинка всё скакала у станка?
Стёпа сел за стол, и вся семья продолжила ужин.
— Конечно, мам, — ответил Димка. — Она ж ещё свои «па» шлифует. Вернётся не раньше девяти — сегодня же у неё «репа».
— Репа? — переспросила я, нахмурившись. Что за «репа» у дочери? Или это у сына чувство юмора такое?
— Репетиция, мам! Балет у неё, — пояснил он, уставившись в меня, как в инопланетянку. — Ты чего такая?
— А-а, репетиция… Ну да, балет — дело серьёзное. Только Нинку не дразни, она у нас, может, ещё на сцену выйдет.
— На сцену — вряд ли, — фыркнул он. — Но тренером стать ещё может успеть.
— Так, оставь сестру в покое, — нахмурилась я.
— Ладно, ладно… — развёл руками. — Я доем и пойду.
— Опять к Арине?
Арина — его девушка, они вместе на втором курсе меда. По моим стопам пошёл, вот и ходит к ней почти каждый вечер.
— Да, у нас совместный реферат, — кивнул он.
— Реферат, ага, — хмыкнул Степан. — Это теперь так называется?
Сын только усмехнулся и спрятался за вилкой.
Я тоже перевела взгляд на мужа. А что, если не реферат? Или это я уже совсем себя накручиваю?
— Потом принесут в подоле, — проворчал Степа, глядя на сына. — Вот тогда и узнаешь, чем вы там занимались.
— Да перестань, Стёпа, рано им ещё, — попыталась сгладить я.
— Вот именно, рано, — буркнул он.
Посреди ужина меня одолел зевок. Хотелось только одного: в горячую ванну — и в кровать. Завтра снова день, полный вызовов и операций.
Дима доел и умчался. Варька, наша младшая, как всегда молча убрала посуду и скрылась у себя.
Мы со Стёпой остались вдвоём за столом.
— Люба, ты себя загоняешь, — с упрёком посмотрел на меня он. — Ты сама-то хоть понимаешь, как выглядишь?
— Не заводи, Стёп. В нашей больнице врачей — кот наплакал, — ответила я, глядя в свою недоеденную тарелку.
— У вас там всё плохо: и персонал, и условия, и лекарства.
— Работа такая. На что финансирование — тем и лечим.
— А платят — гроши.
— Мне хватает, — устало отозвалась я.
— Да могла бы уже давно уйти. Нашла бы место получше, и дома бывала бы чаще. А то мы тебя только спящую и видим.
— Я не могу бросить свою работу. Она мне нравится.
— Хоть бы в частную клинику пошла. Там и платят нормально, и свободного времени больше.
— Мы это уже сто раз обсуждали, Стёпа. В частную просто так не попасть, особенно у нас.
— Вот и будем обсуждать сто первый. Ты вообще дома бываешь? Жена ты мне или нет?
— Конечно, бываю. Ну что ты начинаешь?
— Ты и Димку в это втянула. Он на тебя смотрит — и думает, что такая жизнь и есть нормальная.
— А куда ему было идти? К тебе в администрацию, бумажки перебирать?
— Хоть бы и так! Я хоть дома бываю чаще, чем ты.
— Я людей спасаю, между прочим! — вспыхнула я, вставая из-за стола. — А ты чем там помогаешь, своей писаниной?
Я направилась в ванную. Не позволю очередной ссоре лишить меня законного отдыха. Вода, пена, полчаса тишины…
Мы почти пятьдесят лет прожили бок о бок. Я вышла за него в восемнадцать. Теперь он — уважаемый депутат, я — врач. Разговоры на повышенных тонах — не редкость. У всех так, мы не исключение. Романтика — это для юных, а нам пора в тепло и уют, без иллюзий.
После ванны я почувствовала себя человеком. Стёпа ушёл в душ, а я, в пижаме с зайцами, устроилась в кровати и задала будильник. Спать.
Но заснуть не удалось — в тишине завибрировал телефон. Не мой — мужнин. Он оставил его на кровати. Я взглянула — звонил контакт с именем “Тренер”.
Было уже десять вечера. Кто звонит так поздно? Взяла трубку, раздражённая. Не успела и слова сказать, как услышала:
— Котик, знаю, что не разрешаешь мне звонить вечером, но я скучаю. Ты в порядке? Я бы так тебя сейчас поцеловала… — раздался приторно-сладкий женский голос.
Сон как рукой сняло. Гнев накрыл с головой.
— Знаю куда. В задницу. От жены, — чётко сказала я и повесила трубку.
Как раз в этот момент Степан вошёл, держа стакан воды.
— Люб, ты чего? — настороженно спросил он, явно почувствовав неладное.
— Звонила “Тренер”. Спросила, куда тебя поцеловать. Я предложила — в зад. Подходит? — сказала я и протянула ему телефон.
— То есть, ты… всё слышала? — растерянно выдохнул он.
— Всё. Теперь я официально твой Олень года.
— И что ты теперь будешь делать?
— Развод.
— Люба, тебе почти пятьдесят. Кому ты теперь с тремя детьми нужна?
Эти слова были как удар. Больно. Страшно. Но унижаться я не собиралась.
— Собирай вещи и катись отсюда.
