Здоровый, статный мужчина внимательно и с нежностью смотрел на своего пса. Тот — немецкая овчарка редкой красоты — двигался с ним синхронно, точно знал каждую команду, слушался без промедления, словно понимал каждое слово. Их появление в сквере не осталось незамеченным. Среди выгуливающих собак женщин нашлось немало восхищенных взглядов, но одна — Вероника — не удержалась от комментария.
Поглаживая своего миниатюрного пуделя, она полушепотом заметила: «Вот бы мой муж так на меня смотрел. А то всё ворчит и недоволен, будто я — сплошное наказание. А тут собака, а в глазах любовь». Затем, собравшись с духом, она попыталась заговорить с владельцем овчарки — улыбнулась, подошла ближе. Мужчина в ответ лишь зыркнул хмуро и отвернулся, шагнув в сторону. Вероника остолбенела.
— Ого, вот хам! Такая, как я, к нему обращается, а он?! Да многие только мечтают, чтобы я на них глянула! — громко возмутилась она, так, чтобы он услышал.
Он действительно услышал. Но остался равнодушен. Мы разошлись. Я пожала плечами — мало ли, может, у человека день тяжёлый, или вообще в общении не нуждается. Забыла бы об этом, если бы не один случай, который произошёл позже.
В районе жила парочка, у которых был добродушный спаниель. Завели они его, похоже, по случайности. Работают ли они — неизвестно, зато вечно навеселе. Когда им всё надоедает, они просто выпускают бедного пса на улицу. Тот иногда часами сидел у подъезда, ожидая, пока его либо впустят, либо хоть кто-то пожалеет. Забота о нём оставляла желать лучшего.
Однажды спаниель пропал. Хозяйка влетела на площадку — нетрезвая, но на удивление вменяемая. Причитала, спрашивала, не видели ли мы собаку. Все начали сочувствовать, обсуждать. А тут снова появился он — тот самый мужчина с овчаркой.
— А не подскажете, почему ваша собака гуляет без присмотра? — резко спросил он, не дав женщине сказать и слова в оправдание. — Не оправдаетесь. Это безответственно, — и отвернулся.
Прошло часа три. Я снова оказалась на площадке. Вечер, людей мало. И вдруг вижу его. Идущего с овчаркой… и спаниелем на руках.
Я подбежала:
— Где нашли?
— У стройки. В яму, видно, свалился. Сидел там, лапа, похоже, пострадала. Вы не подскажете, где они живут? — спросил он, всё ещё избегая прямого взгляда.
Я показала дом. Шли молча.
— Дальше сам. Побеседую с ними по-мужски, — буркнул он и зашёл в подъезд.
Я осталась снаружи. Через несколько минут он вышел.
— Вы настоящий герой! Надо рассказать! Фото сделать! — обрадовалась я.
— Нет. Не нужно. Прощайте, — коротко отрезал он и пошёл прочь.
Я пошла за ним. Начала рассказывать, как сама недавно спасла собаку. Словно что-то в нём смягчилось, он слушал.
А потом вдруг, без предупреждения:
— Извините, конечно, но я женщин за людей не держу. Уже год как все представительницы женского пола вызывают у меня только отвращение.
Я опешила. Подумала — может, кто-то из близких предал? И не ошиблась. Почему он открылся мне — не знаю. Может, потому что мы сейчас говорим о собаках. А может, потому что оба через боль прошли.
— Познакомился я с девушкой, — начал он. — Прям мечта: умная, красивая, хозяйственная. Все завидовали. Думал, судьба. Зарабатывал нормально, ни в чём ей не отказывал. Жили душа в душу. А потом я уехал в командировку. Возвращаюсь — Катя, с порога: «Пуля сбежал». Рыдает, говорит, на прогулке сорвался и исчез. Ужасно было. Я объявления везде развесил, 30 тысяч пообещал за находку. Весь район обклеил. Пуля для меня был всем. Он мне однажды жизнь спас. Пять лет бок о бок… Не мог он убежать, понимал каждое слово. Прошло три месяца. Катя меня утешала, говорила — смирись. Я не мог. А потом один знакомый пригласил к приятелю — шашлыки, банька. Согласился.
Приезжаем. На заднем дворе — будка. Рядом — Пуля. Худой, сгорбленный, едва живой. Услышал мой голос — поднял голову. Всё. Я рухнул рядом, обнял. Никогда не плакал, а тут рыдал. Оказалось, хозяин коттеджа нашёл его привязанным у магазина. А Катя ему сама пса отдала — сказала, за границу уезжает, а в приют жалко сдавать. Ещё и показывать начала, какой Пуля умный. Повезло, что человек оказался нормальным, приютить согласился. Но собака загибалась без меня. Когда я вернул его, он еле шёл. Я на руках нёс.
Мужики, что со мной были, сдерживали меня. Катю я выгнал, все её вещи выкинул. А она ещё возмущалась — «что ты из-за какой-то собаки орешь?» Ненавидела она животных. Терпеть их не могла. Вот так.
Я молчала. Пуля шёл рядом, виляя хвостом. А я поняла — собака по-прежнему доверяет людям. А вот хозяин его — нет. Теперь стало понятно, почему.
— Вы знаете, — сказала я, — не стоит всех под одну гребёнку. Есть и другие женщины. Те, кто отдают последнее, лишь бы помочь животному. Та, ваша Катя, — исключение. А настоящая любовь — она в поступках. Вы же видели: она его не любила. Не ласкала, не звала. Всё было ровно. Вот и раскрылось.
Он кивнул.
— Теперь понимаю. Да, не было у неё к нему чувств. Я не замечал. Верил.
— Главное, Пуля снова с вами. Смотрите по поступкам, не по словам. Я сама по людям судить не умею. Но по тому, как к животным относятся — сразу всё ясно.
Я пошла в сторону. Он окликнул:
— Вы что, психолог?
Я покачала головой.
На следующий день он был другим. Улыбался на площадке и Веронике, и другим женщинам. И дамы не упустили шанс с ним заговорить. А он каждый раз смотрел на Пулю. Будто спрашивал: «Ну как, этот человек — свой?» И мне показалось, что с Пулей теперь никто чужой не пройдёт.
