Слабое, почти неразличимое «мяу» донеслось снизу, откуда-то из-за кустов возле подъезда. Лена бы его, скорее всего, и не услышала, если бы не остановилась поправить шнурок.
— Кис-кис… Ты где, малыш?
Ответа не было. Она наклонилась, раздвинула мокрые ветви и замерла на месте.
В самом углу, съёжившись от холода, сидел крошечный котёнок. Весь в грязи, насквозь мокрый. Из-под лохматой шерсти сверкали испуганные зелёные глаза.
— Иди ко мне, кроха. Всё хорошо.
Осторожно, обеими руками, Лена вытащила трясущийся комочек из жёстких веток. И тут сердце ёкнуло — у него был ошейник! Голубой, с крошечными серебристыми звёздочками.
— Да чтоб тебя… — выдохнула она. — Мурзик?!
Это был он. Тот самый, которого она три недели назад отдала семье с мальчиком. Надёжные люди, как ей казалось. Уютная квартира, ребёнок светился от счастья, обещал ухаживать.
Прислали пару фото спустя неделю: «Мурзик освоился, всё отлично». На звонки отвечали вежливо: «Спасибо, у нас всё в порядке». Потом — тишина. Лена подумала, что всё хорошо. Но теперь…
— Как так можно? — прошептала она, прижимая промёрзшее тельце к груди, а злость в ней нарастала, как буря.
Телефон оказался в руках в ту же секунду. Дрожащие пальцы находят контакт — «Ирина Мурзик». Один гудок, второй… Потом:
— Абонент временно недоступен…
— Ну конечно, — Лена глотнула обиду.
Мурзик, будто всё понимал, смотрел снизу вверх. Узнал ли? Её сжало от боли.
— Пойдём, родной. Сейчас домой. Там тепло, есть еда.
Но она обязательно выяснит, что случилось. Обязательно.
На следующий день Лена стояла у незнакомого подъезда. Проверила адрес — всё совпадает: четвёртый, квартира 67.
Прошли сутки с тех пор, как она отмыла Мурзика. Он снова стал пушистым, сытым, только глаза всё ещё тревожные.
«Что же они с тобой делали?» — мучилась Лена.
Решение прийти возникло само. Утром она колебалась, но телефон Ирины всё ещё был вне зоны.
— Сама разберусь, — прошептала Лена, нажимая на звонок.
Тишина.
Снова. И ещё.
Ноль реакции. Лена с силой нажала кнопку и держала, пока не услышала:
— Кто это у нас тут так настойчив?
За спиной стояла пожилая женщина в халате, с очками, съехавшими на нос.
— Добрый день. Мне нужно поговорить с соседями — Ириной и Денисом. Вы не знаете, где они?
Старушка хмыкнула:
— А кто спрашивает?
В другой день Лена бы насторожилась, но сейчас — наоборот. Может, и поможет.
— Я отдала им котёнка три недели назад. Рыжего, с белыми лапками.
Что-то блеснуло в глазах женщины.
— Ах, того знаю. Мальчонка с ним носился по лестнице. Визг стоял, радости — полподъезда слышали.
Лена кивнула. Маленький Костя действительно был в восторге.
— А потом визг сменился на крики, — продолжала соседка. — «Ты обещал ухаживать, а сам…» — слышала за стенкой. Ссоры пошли.
Холодок пробежал по спине Лены.
— А неделю назад всё как отрезало. Тихо стало. Кота не видно. Думала, может, заболел.
— А сейчас они дома?
— Нет, разъехались. Ирка с Костиком к своей матери укатила. А Денис… кто его знает. Говорят, в командировке. А может, к другой ускакал. Ходит понурый.
— Вы не в курсе, когда они вернутся?
— Завтра вроде как.
Лена сжала губы. Так просто выбросить котёнка? Как сломанную игрушку?
— Кота, что ли, ищете? — сочувственно спросила женщина. — Жалко малыша. Красивый был.
— Я его нашла, — Лена показала фото. — Вчера. У себя под подъездом. Десять километров отсюда. С тем самым ошейником.
Брови женщины поползли вверх.
— Да вы что?! И что, просто выбросили?
— Похоже на то.
— Стыд и позор! Такие приличные с виду. А молодёжь… кто их разберёт.
Лена вздохнула. Она сама начала сомневаться в собственной проницательности.
— А я слышала, как она всё твердила: «Слишком много забот, надо будет кому-то отдать». А потом соседу сказала, что ребёнку котёнок наскучил.
— Что?! — Лена вздрогнула. — Наскучил? Это же живое существо!
— Вот такие они, — вздохнула старушка.
Лена достала блокнот.
— Запишите мой номер. Если они появятся — позвоните, пожалуйста. Или скажите Денису: Лена хочет поговорить. Та самая, с котёнком.
Женщина кивнула, аккуратно сложив бумажку:
— Обязательно.
Следующее утро Лена встретила с головной болью. Всю ночь снились кошмары, где Мурзик мёрзнет под дождём, а она не может его найти.
Проснувшись, она ощутила тёплую тяжесть на груди — Мурзик. Свернулся клубочком, дышит ровно. Сердце заполнилось благодарностью. Но вместе с тем пришла мысль: а если бы она не услышала мяуканье?
Котёнок, будто почувствовав её тревогу, лизнул её руку.
— Я тебя больше никому не отдам, — прошептала она.
В этот момент телефон издал звук уведомления. Сообщение. Она прочитала и застыла.
«Привет! Увидела твою сторис с котёнком. Это ведь Гарфилд (мы его так назвали). Прости, что так вышло. Позвони, всё объясню. Ирина».
Лена не верила глазам. Гарфилд? Серьёзно? Вчера — тишина. А сегодня — как ни в чём не бывало?
Палец сам нажал «вызов».
— Алло? — голос Ирины был неуверенным.
— Да, Ирина. Это Лена. Та самая, которая подобрала выброшенного вами котёнка. В десяти километрах от вашего дома. Под ливнем. В кустах. Напуганного до ужаса. И мне очень хочется услышать, как такое могло произойти.
— Лена, ты всё неправильно поняла, — голос Ирины звучал неестественно высоким, как будто она говорила, зажав нос. — Мы не выкидывали кота! Ни за что! Как ты вообще могла подумать такое?
Лена сжала телефон. Гнев кипел в крови, но она старалась держать голос ровным:
— Тогда, пожалуйста, объясни, как он оказался один посреди улицы? В холодную сырую погоду. В десятке километров от вашей квартиры.
Повисла тишина. Где-то на заднем плане послышался голос Кости — он что-то спрашивал у матери.
— Мы его отдали соседу, — сказала Ирина спустя паузу. — Серёже, который живёт напротив. Он уверял, что будет заботиться. Денис весь в работе, я одна с ребёнком на руках, а кот — ну ты же понимаешь — это ответственность. Убирать, кормить, шерсть, запахи…
— То есть вы взяли животное, дали обещание, а через несколько недель просто передумали? — Лена пыталась говорить спокойно, но голос её предательски дрожал.
— Вообще-то, почти месяц прошёл, — уточнила Ирина. — И не «просто передумали». У Кости началась аллергия.
— Аллергия? — Лена усмехнулась. — Какая удобная аллергия, совпала с моментом, когда вам надоело его кормить и чистить лоток.
— Ты не понимаешь, что у нас происходило! — голос Ирины повысился.
— Зато я знаю, что пережил кот, — Лена уже не сдерживалась. — Он сидел под дождём, дрожал, голодный, забившийся в кусты. Он боялся каждого шороха! И, по словам вашей соседки, вы даже не поинтересовались, как он живёт у Серёжи. Просто отдали — и забыли!
Наступило молчание.
— Мам, а Гарфик вернётся? — прозвучал голос Кости.
Лена услышала, как Ирина что-то ответила сыну, а потом вновь заговорила в трубку, уже с нотками безразличия:
— Мы думали, всё будет хорошо. Серёжа казался нормальным. Мы не знали, что так выйдет.
— И даже не подумали позвонить мне? — голос Лены дрожал от негодования. — Не предложили вернуть его? Вы просто передали животное, как ненужную вещь!
— Прекрати нагнетать! — в голосе Ирины появилась злость. — В конце концов, всё хорошо закончилось. Котёнок у тебя, он в порядке. Чего ты ещё хочешь?
Лена глубоко вздохнула. Мурзик тем временем устроился у неё на коленях, будто чувствуя её напряжение.
— Я хочу, чтобы вы поняли: животное — это не игрушка. Это не на выходные. Это живое существо. Я же спрашивала вас — вы уверены? Вы оба уверяли, что готовы.
— Может, это вообще не наш кот! — вскрикнула Ирина. — Может, ты всё придумала!
Лена молча открыла галерею на телефоне, нашла нужное фото и переслала его Ирине.
— Узнаёшь? Голубой ошейник со звёздочками?
Молчание.
— Мне нечего сказать, — пробормотала Ирина.
— И не нужно. Я напишу пост. Без имён, но с правдой. Люди должны знать, чем заканчивается такое «играние в заботу».
— Не вздумай! — в голосе Ирины звучала паника.
— Уже вздумала, — спокойно ответила Лена.
Пост в Инстаграме она назвала «История одного предательства». Несколько часов ушло на подбор слов. Рядом с фотографией мокрого, испуганного Мурзика она разместила его снимки в день передачи новой семье и уже дома, чистого и сытого.
Пост разлетелся моментально. Сотни комментариев за первый час, тысячи — через три. Люди писали, делились историями, предлагали помощь, сочувствовали. Кто-то даже предложил финансовую поддержку.
Поздним вечером зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Да?
— Это Денис, — голос звучал напряжённо. — Иринин муж. Я бы хотел поговорить о вашем посте.
— Слушаю, — спокойно ответила Лена.
— Я только что узнал обо всём. Ирина сказала, что отдала кота в хорошие руки. Я поверил.
— А проверить не захотелось? — Лена не скрывала иронии.
Пауза.
— Вы правы. Мне действительно жаль. И перед котёнком, и перед вами.
Лена слушала, но не чувствовала доверия.
— Поздно. Пост останется. Люди должны знать, что бывает с теми, кто не держит слова.
— Костя плачет. Он не знал, что кота отдали. Ему сказали, что Гарфик потерялся.
Лена закрыла глаза, представив лицо мальчика.
— Мне его жаль. Но пусть лучше сейчас узнает, что животные — это не игрушки. Чем потом станет таким же, как вы.
Она завершила звонок и посмотрела на притихшего Мурзика.
— Никому больше, слышишь? — прошептала она. — Только вместе.
Кот в ответ замурлыкал.
Был май. Сквозь шторы проникали лучи солнца, в доме пахло цветами. Лена сидела на веранде своего уютного домика с садом. Мурзик подрос, стал пушистым красавцем.
— Как тебе здесь, малыш? — ласково спросила она, поглаживая его.
Он перевернулся на спину и подставил пузико. За эти месяцы многое изменилось. История Мурзика попала в новости, журналисты брали у неё интервью. Люди откликнулись: кто деньгами, кто делом.
Так родился фонд помощи бездомным животным. Сначала группа в сети, потом — приют, а через время — зарегистрированная организация. Одна пожилая меценатка даже вложилась в проект.
— Лена, у нас пять заявок на котят! — радостно сообщила Марина, помощница и верная подруга, нашедшая Лену благодаря посту.
— Отлично! — Лена отложила список проверок для будущих хозяев. — Интервью с каждым, инспекция условий. Больше никаких ошибок.
— Уже договорилась. Первые придут в воскресенье. Кстати, ветеринар сообщил — нам передают корм и препараты от фонда.
— Отличная новость!
Лена внесла пометку в календарь. На заставке — Мурзик. С теми самыми глазами, полными доверия.
Она часто думала, что всё это началось с боли. Но боль стала отправной точкой. И сегодня — она знала точно — идёт по своему пути. И больше не сворачивает.
