— Добрый вечер, соседи, помощь вам от Бога! — раздался насмешливый голос Виктора, и старики, разогнувшись, повернули головы.
— И правда, к вечеру дело, — отозвался Тимофей Ильич. — Сейчас табун уже скоро погонят, пора и нам закругляться.
Ирина Сергеевна с мужем окинули взглядом проделанную работу: за пару часов пропололи приличный участок, и уже завтра, ранним утром, на прохладе можно будет завершить оставшееся.
— Ступай, хозяйка, а я тут задержусь, с соседом побалакаю.
Старик взял у супруги обе тяпки, тщательно очистил их от земли, лишь затем прислонил к плетню. Подошел к Виктору, молча пожал руку.
— И чего вам столько картошки? — выпустив струйку дыма, спросил тот. — Тут не меньше шести соток. Разве не перебор для двоих стариков? Я вот три сотки сажаю, и семье хватает. Даже весной бывает, что гниль выгребаю из погреба.
— У тебя и хозяйства, кроме кур и собаки, нет, — спокойно заметил Тимофей Ильич. — А у нас скотина на подворье.
— Нам и так нормально, — отмахнулся Виктор. — Не хватит — купим в магазине. Кто сейчас землю обрабатывает? Только пенсионеры — да и те по старой привычке.
— Вот именно — привычка, — кивнул старик. — Мы её от родителей переняли, а они в свое время и войну, и голод прошли, только на собственные силы и рассчитывали. Ты ж подумай: зарплата когда у людей достаточная была? Так что, пока есть силы и здоровье, лучше трудиться, а запас лишним не будет. Если не нам, так детям пригодится.
— А мне какое дело до других? — возмутился Виктор. — Сейчас каждый сам за себя живет — инди… инди… ну, как там, индивидуализм, во!
— Ну-ну, — усмехнулся Тимофей Ильич, затушил сигарету и зашагал к дому. Услышав за спиной крик соседа, лишь хмыкнул в усы:
— Кулак ты, дядь Тимофей! Самый настоящий кулак!
Во дворе Ирина Сергеевна уже гремела подойником, ласково разговаривая с бурёнкой Мартой. Та стояла под навесом, жевала свежую траву и благодарно поглядывала на хозяйку, пока та мыла и массировала ей вымя.
Разувшись, Тимофей Ильич зашел на веранду.
— Васька, спишь без задних ног! Корова уже во дворе! — обратился он к коту, растянувшемуся прямо у порога. — Тебе же скоро в ночную смену вставать, как без парного молочка-то?
Кот приподнял голову и с удивлением взглянул на хозяина, будто говоря: «Ты шутишь? Уже пришла?» Вскочил, не потянувшись даже, и пулей выскочил за дверь.
Мгновение спустя Васька уже сидел в яслях напротив Марты, трясь мордочкой о её нос.
— Марточка! — мурлыкал он. — Ну как же ты меня не позвала? Я ведь тебя ещё телочкой помню!
Корова вздыхала, ласково смотрела на усатого друга и нежно касалась его мордой.
— Иди, Васенька, попей молочка, — хозяйка плеснула свежее в миску. — Сегодня оно особенно душистое.
Котик с удовольствием выпил, умылся и снова вернулся к корове. До его «дежурства» ещё было время. По традиции, после ужина все собирались на лавочке у калитки — хозяева и их верный питомец.
Вечер опускался тихо. Ветер уносил дневную усталость, звезды поднимались на небо, и старики с котом в ногах разговаривали о жизни.
— Жизнь проходит, Тимоша, — вздыхала Ирина Сергеевна. — Все пашем, а богатства не скопили. То детям помогали, теперь внукам…
— А зачем нам богатства? — возразил муж. — Мы здоровы, и слава Богу. Главное — забота есть, значит, живем.
— Ты прав, — улыбнулась жена. — А Витька, небось, опять «кулаком» обозвал?
— Точно, — усмехнулся старик. — Всё ему не по нутру. Работать лишний раз наклониться — лень, а жалобы на жизнь — всегда готовы.
— Мр-р-р! — вставлял слово Васька, и хозяева гладили его по очереди.
В сентябре кот неожиданно притащил домой котёнка, точь-в-точь похожего на него. С важным видом вылизал его при хозяевах, представил Мартe и привёл вечером на лавочку.
— Вот так чудо! — удивилась Ирина Сергеевна. — Наверное, украл у кого-то?
— Нет, — усмехнулся Тимофей Ильич. — Это от Витькиной Мурки. Видно, семейные дела у них разошлись, вот он и взял себе отпрыска. Ничего, вырастим, не чужой.
Супруги засмеялись.
Через несколько дней председатель сообщил, что в пустой дом напротив заселят беженку с детьми и её отца. Мужчины сразу собрались чинить крышу, печь, зимник. К обеду следующего дня в деревню въехала семья: женщина около сорока, двое мальчишек и пожилой мужчина.
Ирина Сергеевна тут же отвела их к себе, пригласив отдохнуть. А муж с новым соседом Григорием занялся ремонтом зимника. Договорились: завтра копать картошку, и на их долю хватит.
Вечером мужчины сидели на лавочке, рядом Васька с котёнком. Виктор тоже подошёл, молча прислушиваясь. Женщины вместе наводили порядок в новом доме, а селяне делились мебелью и утварью.
На стену повесили фотографию погибшего мужа женщины. Слёзы утерли, и дело пошло дальше.
— Думали — едем в пустоту, а тут — люди! — радовался Григорий. — Дом есть, работа есть, дети устроены. Вы нас спасли!
— Люди везде одинаковы, — сказал Тимофей Ильич. — Только к чужой беде сердце открывают.
Через несколько дней вся деревня собралась на новоселье. Виктор, смущённо отворачиваясь, вспахал огород беженцам трактором.
— Индивидуализм, говоришь? — с прищуром бросил Тимофей.
— Ладно тебе, дядь Тимофей, — пробормотал Виктор.
Когда новосёлы вошли в дом, вперед первыми пустили хвостатых. Васька подтолкнул лапкой котёнка:
— Иди! Это теперь твой дом, твои хозяева. Береги их.
Котёнок важно прошёл внутрь, огляделся и громко «мяу»нул:
— Всё в порядке. Можно жить!
