Он сидел у почты — маленькой, тесной, где внутри одновременно помещалось разве что четыре-пять человек. Поэтому очередь неизменно выстраивалась снаружи метров на пять, а то и больше. И слава Богу, рядом — и справа, и слева — были продуктовые магазинчики с длинными козырьками-навесами.
Стоило хлынуть дождю или ударить беспощадному солнцу, как эта очередь начинала «течь» туда-сюда, точно хвост у дракона: то под правый навес, то под левый. Люди оживлённо спорили о политике, ругали всех подряд и особенно тех, кому пришло в голову устроить тут такой почтовый «аппендикс». Кто-то отходил покурить, кто-то забегал за водой из холодильника, а очередь ползла всё так же медленно. Получить посылку, отправить бандероль, оплатить платежи или сделать перевод — это означало, что придётся простоять час-полтора, а то и два. Если очень повезёт — сорок минут. В окошке работала одна-единственная женщина. Вот и судите.
И только один обитатель этого места был очередью искренне доволен — большой серый кот. Полосатый, пыльный, с видом старожила. Жил он неподалёку, в подворотне, точнее — в узкой щели между зданиями, такой, куда человеку не протиснуться. Откуда там взялась эта щель, было известно, похоже, лишь одному Богу.
Подкармливали кота то в одном магазине, то в другом. Но главное — он любил людей. Садился у входа в почту, сладко жмурился и наблюдал за очередью, будто это его личный театр. Иногда кого-то раздражало, что людям плохо и долго, а ему — хорошо и спокойно. Находились и такие, кто начинал его гнать.
Зачем гнали — толком объяснить не могли. Просто «мешает». Кот отходил покорно и… через пару минут появлялся уже с другой стороны очереди, снова в первых рядах, снова рядом с людьми. Что тянуло его к ним — разве поймёшь. Своими кошачьими собратьями он почти не интересовался: смотрел на них безразлично, даже с лёгким удивлением. Чего они носятся, дерутся, орут? Странные какие-то. Да и они, в свою очередь, сторонились этого серого одиночки, словно чувствовали в нём что-то непохожее. Так он и жил — сам по себе, но рядом с людьми.
В жару ему иногда выносили блюдечко воды, а иногда забывали. В дождь порой пускали внутрь магазина, а порой он сидел у очереди, продрогший, и, поджав лапы, терпел до тех пор, пока окончательно не замерзал. Тогда уходил в свою щель между домами и спал там на пустой желудок — потому что тепла хотелось сильнее, чем еды.
Молодые мамы, когда дети тянулись погладить кота, тут же одёргивали:
— Не трогай! Он грязный, да ещё, наверное, блохастый!
Кот смотрел на них почти по-человечески и тяжело вздыхал — без осуждения, скорее с печальным пониманием.
Мамы злились ещё больше:
— Ещё кот будет на меня сверху вниз смотреть!
И начинали его гонять. У одной такой мамаши, которая схватила зонтик и с явным намерением ткнуть им «страдальца» за этот самый взгляд, ребёнок в тот же миг выскочил на проезжую часть — до дороги было всего несколько метров.
Очередь вздрогнула от визга тормозов и женского крика. Слава Богу, обошлось. Но после того случая на кота уже не бросались. Скорее, сторонились. А он был счастлив, когда кто-то всё же поглаживал его по спине или разрешал потереться о ноги.
Больше всех кота привечал высокий седой мужчина, который часто появлялся у этой почты. Он получал какие-то небольшие посылки, а иногда, отстояв очередь, вдруг разводил руками и удивлённо говорил:
— Вот же беда! И куда делась эта бумажка?
И уходил, так и не подойдя к окошку. Люди посмеивались над его забывчивостью и неуклюжестью, а он уходил довольный — потому что успевал накормить и погладить серого друга.
Иногда посылок и вовсе не было, но мужчина всё равно приходил. Он разговаривал с котом — негромко, будто с давним знакомым. Кот прижимался к нему, тихонько мяукал в ответ. Прохожие смотрели удивлённо, кто-то даже крутил пальцем у виска: мол, странный.
В тот вечер, особенно дождливый и ветреный, мужчина стоял в очереди всерьёз — за важной посылкой. Её надо было получить обязательно сегодня, и он заметно нервничал.
Кот сидел неподалёку и чихал. У него текло из носа, слезились глаза — явная простуда. Но уходить он не хотел: ведь его человек был здесь.
Старушки и мамаши начинали шипеть и гнать кота всякий раз, когда он чихал. Мужчина мрачнел. Скандалов он не любил, но пару раз спокойно попросил не трогать «его товарища». В ответ очередь загудела и оживлённо, в третьем лице, принялась обсуждать «странных людей», которые не понимают, что больное животное не должно тереться о человеческие ноги.
И вот наконец подошла его очередь. Мужчина шагнул к окошку — и вдруг выяснилось, что он не может найти извещение с номером посылки. Он несколько минут уговаривал сотрудницу поискать по фамилии или телефону, но та резко отрезала, что времени на это нет. Очередь снова недовольно зашевелилась и заворчала.
Тогда мужчина тяжело вздохнул, вышел под дождь и побежал. Он надеялся успеть: найти бумажку, вернуться до закрытия и всё-таки забрать посылку.
За пять минут до закрытия, когда из отделения вышел последний человек, а почтовая работница уже накидывала плащ, мужчина снова появился у входа. Но почему-то замер на месте.
Прямо перед дверью сидел тот самый большой серый кот — мокрый, простуженный, с каплями на усах. Из носа у него всё так же текло. А в зубах он держал маленькую бумажку — ту самую, что, видимо, выпала у мужчины из кармана.
Увидев его, кот поднялся, подошёл ближе, встал на задние лапы и аккуратно сунул бумажку ему в руку. Потом опустился на все четыре, громко чихнул — и, как будто дело было завершено, повернулся к своей щели между домами. Он дождался. Он помог. Он сделал всё, что мог, для своего человека.
Бумажка едва не выпала из рук мужчины — но он этого почти не заметил. Он бросился за котом и прямо у входа в щель подхватил его на руки, прижал к себе крепко-крепко. Потом молча развернулся и пошёл прочь. Кот лежал послушно, не сопротивляясь: сил у него уже не было.
Из почты выбежала сотрудница:
— Мужчина! Да что же вы! Куда же вы? Я нашла вашу посылку! Бросьте этого грязного кота и идите, получите! Там только расписаться!
Мужчина остановился и спокойно обернулся. Лицо у него было ровное, тихое, будто внутри всё уже решено.
— Не надо. Спасибо, — сказал он. — Я уже получил всё, что мне было нужно.
И снова повернулся, крепче прижал к себе мокрого чихающего кота и пошёл в дождь и темноту. Почтовая женщина долго смотрела ему вслед и что-то возмущённо шептала, вроде:
— Да не угодишь вам… Совсем люди с ума посходили! Кота подобрал, а посылка ему, видите ли, уже не нужна!
Бумажка, которую он уронил, подхваченная ветром, взмыла вверх и — как назло — прилетела прямо в правую руку почтовой работницы. Она развернула её, хотела крикнуть вслед удаляющейся фигуре… но ветер взвыл особенно зло и швырнул ей в лицо пригоршню холодных капель.
Она вернулась внутрь и закрыла дверь.
А мужчина шёл, прижимая к себе кота, и улыбался. Он не замечал ни холода, ни дождя, ни того, как капли больно бьют по лицу. Потому что он нёс домой посылку — самую важную и именно ту, ради которой так долго стоял в очереди.
