Такси мягко шуршало колесами по мокрому асфальту — осенний дождь только что прошёл, оставив после себя блеск на дорогах и влажный воздух. Немолодой водитель вел машину спокойно, без спешки, хорошо зная каждый поворот, и время от времени поглядывал в зеркало заднего вида на пассажиров.
На заднем сиденье молодая женщина бережно прижимала к себе малыша месяцев пяти или шести. Именно поэтому названный адрес — городской детский дом — вызвал у водителя лёгкое беспокойство и недоумение. Пара выглядела вполне благополучно: мужчина — высокий, подтянутый офицер в форме старшего лейтенанта ВВС, женщина — красивая, светловолосая, с большими голубыми глазами и спокойной улыбкой.
— Паша, цветы не забудь, — напомнила она мужу.
— Помню, Настён, помню, — откликнулся он и попросил водителя притормозить у цветочного магазина.
Военный вышел из машины, не обращая внимания на холодный ветер. Водитель проводил его взглядом и, не удержавшись, спросил:
— Муж?
— Муж, — счастливо кивнула женщина, поправляя шапочку на голове ребёнка.
— И малыш у вас славный… Да и вы сами — семья как семья. А зачем тогда в детский дом? — с укором произнёс он.
Настя не сразу поняла, что имеет в виду водитель. Осознав скрытый смысл вопроса, она растерянно распахнула глаза:
— Господи… Вы что подумали?
— Да я так… времена сейчас разные, — смягчился он. — Так почему туда?
— Я там выросла. Семь лет прожила, потом меня удочерили. А мой муж — Павел — четыре года провёл там же.
— У Галины Ивановны? — водитель широко улыбнулся. — Ну тогда всё ясно! Прямо с дороги — к ней? Молодцы, правильно!
— Вы её знаете? — удивилась Настя.
— Да кто ж её не знает…
Он уже собирался пуститься в рассказ, но дверь такси распахнулась, и Павел вернулся с огромным, роскошным букетом роз.
— Настя, смотри, какие у нас в городе цветы! — с гордостью сказал он.
— Пашка! — рассмеялась она. — Мне ты такие ещё не дарил!
— Так они только здесь такие. А когда мы тут были вместе в прошлый раз?
— Вдвоём? Одиннадцать лет назад…
В это время Галина Ивановна сидела за столом в своём кабинете, укутанная в пуховую шаль. В детском доме было тепло, но шаль была такой мягкой и уютной, что расставаться с ней не хотелось. Выпала редкая передышка: старшие дети в школе, малыши спят, в коридорах тихо, лишь на кухне негромко звенела посуда — готовился обед.
Она перелистывала старый фотоальбом. Лица, лица, лица… Дети, подростки, уже взрослые мужчины и женщины. Каждый — родной, каждый с именем, которое навсегда осталось уменьшительным: Сашенька, Леночка, Мишутка…
Вот Настя Найдёнова — теперь Бабаян. Армен Саркисович удочерил её много лет назад…
А вот Пашка. Где ты сейчас, Пашка? Суворовское, лётное училище… Курсантом стал, военным лётчиком. А ведь когда-то мечтал быть ветеринаром, как Алексей Сергеевич.
В коридоре послышались шаги. Стук в дверь.
— Войдите… — и вдруг перед ней оказался огромный букет роз.
— Пашка! Павлик! — цветы упали на пол. — Где ж ты пропадал, родной?
— Я здесь, Галина Ивановна, — улыбался он. — Просто не всегда мог писать… Я не один. Это моя жена. А это — дочка. Галя.
— Настя… Настенька… — Галина Ивановна прижала её к себе. — Павлик, возьми ребёнка, дай нам обняться.
Когда эмоции улеглись, малышку уложили спать на диван, а сами уселись за стол.
— Как вы смогли сохранить чувства? — с теплотой спросила она. — Армен Саркисович много о тебе рассказывал, Паша.
— Я Насте слово дал. А слово своё я держу.
— Знакомо звучит, — улыбнулась Галина Ивановна. — А ты, Настя?
— У меня всё хорошо, — искренне ответила та. — Я педиатр, как папа. А это наша Галочка — имя даже не обсуждали.
— Здравствуй, Галюся… — Галина Ивановна наклонилась к ребёнку. — А дедушка уже видел внучку?
— Нет, мы сначала к вам, — смущённо сказала Настя.
— Позвоните ему заранее, — посоветовала она. — И… Павел, поздоровайся с Мамочкой.
Пашка обернулся. На полу сидела трёхцветная кошка и не отрываясь смотрела на него. Сердце сжалось, как в детстве. Кошка медленно подошла, запрыгнула к нему на колени, тёрлась мордочкой о его лицо, мурлыкая без остановки.
— Мама… Мамочка… — шептал он, уткнувшись в её шерсть. — Я тебя помнил…
Малышка на диване заворочалась, и кошка, мягко спрыгнув, улеглась рядом, убаюкивая её своим мурлыканьем.
До самого вечера Павел и Настя оставались в детском доме. Он рассказывал ребятам о службе, о полётах, а напоследок сказал главное:
— Кем бы вы ни стали — главное, будьте людьми. Такими, чтобы Галина Ивановна гордилась вами.
Уходя, он обернулся:
— Слово даю, мы ещё придём.
Галина Ивановна улыбалась, Настя тихо смеялась, а кошка Мама долго смотрела им вслед — как смотрела на многих, кого когда-то согревала своим теплом и спасала от одиночества.
