Когда Славику исполнилось пять, его семья распалась: родители развелись, отец ушёл к другой женщине. Мама, так и не сумев справиться с обидой и разочарованием, уехала работать за границу, оставив сына на попечение своей матери.
Елену Петровну сложно было воспринимать как типичную бабушку. В свои пятьдесят два года она выглядела свежо и современно: стройная, ухоженная, с модной причёской и стильным гардеробом. Она часто ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин и вызывала лёгкую зависть у ровесниц.
Внука Елена не просто любила — он стал центром её жизни. Когда дочь Анна заявила, что хочет попытать счастья за границей, Лена не стала возражать и без лишних споров согласилась взять Славку к себе. Но в глубине души её мучил вопрос: откуда в родной дочери взялось такое равнодушие к собственному ребёнку?
Анну она растила строго, но заботливо: кружки, занятия, хорошее образование. Лена прекрасно помнила, как дочь и зять радовались рождению сына, как трепетно о нём заботились. И тем больнее было наблюдать, как всё это вдруг исчезло.
Со Славкой они жили дружно и интересно. Елена была активной и подвижной: вместо лавочек во дворе — прогулки в лес, лодочные вылазки на озеро, утренние пробежки в парке. По вечерам они вместе читали книги о путешествиях и приключениях, обсуждали героев и мечтали.
Анна поначалу регулярно звонила, спрашивала о здоровье и делах сына. Славка ждал этих звонков, с восторгом рассказывал маме о своих днях и прогулках с бабушкой. Но постепенно звонки стали реже, а потом Анна сообщила, что собирается замуж за иностранца.
Елена поняла: дочь всё дальше отдаляется от ребёнка. Попытка поговорить по душам закончилась ссорой — Анна вспылила и бросила трубку.
Прошло два года. Славка вырос, окреп, готовился идти в первый класс. В душе Елена надеялась, что дочь всё-таки приедет — хотя бы проводить сына в школу, но этого не случилось. Мальчик ждал маму, а бабушка придумала правдоподобную причину её отсутствия.
Седьмого сентября Славке исполнялось семь лет. Елена поинтересовалась, какой подарок он хочет получить, и внук неожиданно ответил: собаку.
— Какую именно? — уточнила она.
— Большую, пушистую и добрую, — серьёзно сказал Славка.
Бабушка улыбнулась и пообещала подумать, хотя внутри у неё закружились тревожные мысли: где разместить большую собаку в двухкомнатной квартире, как справиться, если не получится исполнить обещание, ведь внук наверняка очень расстроится.
В их семье никогда не было домашних животных. Даже в браке Лена не заводила питомцев. Муж ушёл из жизни рано, не дожив до сорока, и пережить эту потерю ей помогла только забота о дочери-подростке. Теперь же её главным смыслом стал Славка.
Размышляя, Елена вдруг вспомнила давний эпизод: маленькая Анна когда-то принесла с улицы грязного котёнка. Лена тогда строго велела вернуть его обратно. Дочь подчинилась, но весь вечер проплакала у себя в комнате. Воспоминание больно кольнуло.
Елена решила позвонить Кате — подруге детства и заядлой любительнице собак. Они давно не общались, но Катя неожиданно тепло отреагировала и сразу согласилась помочь. При встрече Лена подробно рассказала о семье и просьбе внука.
Выслушав, Катя задала пару вопросов и посоветовала обратить внимание на золотистого ретривера, даже пошутив, что для рыжего Славки это будет идеальный друг.
К дню рождения щенка найти не удалось, но бабушка честно пообещала, что собака обязательно появится в ближайшее время. И слово своё она сдержала.
Через месяц в их доме поселился солнечный вихрь — золотистый ретривер. Подвижный, ласковый и жизнерадостный, Брат — так его назвал Славка — быстро стал полноправным членом семьи и идеально вписался в их активную жизнь.
Однажды вечером, когда уставшие от игр Славка и Брат отправились спать, Елена услышала тихий шёпот внука:
— Брат, я тебя очень люблю. Я тебя никогда не брошу и никуда без тебя не уеду. Мы всегда будем вместе.
Закрыв дверь, Лена пошла на кухню, заварила чай и, глядя на ночной город, вдруг подумала, что, возможно, тогда, много лет назад, она зря не позволила дочери оставить того котёнка.
И ещё она ясно поняла: настоящая мудрость приходит слишком поздно — тогда, когда многое уже невозможно изменить.
