Вообще говоря, охотник из него был, мягко скажем, никудышный. Стрелял он так, что умудрялся попасть в дерево метров с десяти — и то лишь в том случае, если этому дереву катастрофически не везло и оно оказывалось ровно на линии огня.
Поэтому на охоту он ездил скорее «для галочки». А если быть совсем честным — после перенесённого инфаркта врач настоятельно рекомендовал ему долгие пешие прогулки на свежем воздухе, желательно в компании собаки. Вот супруга и решила вопрос радикально: на день рождения подарила ему и щенка, и ружьё.
Щенок — английский сеттер — стал его настоящей радостью. Ради него он, пожалуй, и выходил из дома. Собака тянула хозяина в лес, начинавшийся сразу за их участком. А вот выстрелов она не любила. Не падала, конечно, в обморок, но каждый хлопок заставлял её вздрагивать и морщиться, словно от зубной боли.
Мужики подшучивали:
— Да ты и сам охотник так себе. А уж собака у тебя… вообще шедевр.
Иногда он всё-таки попадал. Случайно. Совершенно неожиданно для самого себя. И каждый раз после этого долго переживал. А Сёпа — так он назвал сеттера — смотрела на него с таким упрёком, что становилось неловко. Когда они оставались вдвоём, он начинал оправдываться, словно перед человеком:
— Ну что ты смотришь так? Я же не специально… Я вообще в другую сторону целился… Ну, правда… Ну перестань, ради Бога.
Сёпа тяжело вздыхала и отворачивалась. А ему потом ещё долго было не по себе. Он бы давно бросил эту «охоту», но жена строго следила, чтобы каждую пятницу он, как по расписанию, уезжал с ружьём и собакой вместе с друзьями.
По правде говоря, последние пару лет он там в основном готовил еду, разливал напитки и изображал активное участие. Жена, к слову, строго-настрого запретила приносить домой любую добычу.
Она была женщиной мягкой и жалостливой. Когда он однажды принёс «зайца», который оказался соседским сбежавшим кроликом (в настоящего зайца он просто не мог попасть), она плакала полвечера.
Так вот. Случилось всё поздней осенью, когда последние перелётные стаи собирались покинуть лес. Компания поехала на уток.
Сёпа, как обычно, держалась ближе к ногам хозяина, с опаской поглядывая на ружьё и вздрагивая от каждого выстрела. Он стрелял — по привычке — вверх.
И вдруг Сёпа взвизгнула, подпрыгнула, и охотничий инстинкт, словно вспыхнув на секунду, сорвал её с места. Она рванула в сторону камышей.
— Ай да молодец! — заорал охотник, стоявший ближе всех. — Попал! Сейчас твоя собака тебе утку притащит!
Он смотрел на ружьё с изумлением, будто спрашивая: «Господи, как так получилось?» — и тут же мысленно отвечал: «Не специально».
Он уже прикидывал, как будет оправдываться перед Сёпой и как попросит кого-нибудь из друзей забрать добычу, ссылаясь на жену, которая «категорически против разделки уток». А тем временем Сёпа уже стояла возле птицы.
Это был селезень. Не совсем взрослый, но крепкий. Он смотрел на свою перебитую лапу с удивлением, болью и страхом. Сёпа присела рядом и тоже уставилась на рану.
Увидев собаку, селезень решил, что это конец. Тихо застонал и закрыл глаза — так было проще умирать. Но открыл их, почувствовав на лапе тёплый, мягкий, влажный язык.
Сёпа зализывала рану.
В другой ситуации он бы бился, щипался, сопротивлялся. Но сейчас… было слишком больно. А язык приносил облегчение. И собака явно не собиралась его рвать.
Полизав лапу, Сёпа села и надолго задумалась. Надо было что-то делать. И вдруг она вспомнила. Есть одно место…
Она осторожно, чтобы не причинить боли, взяла утку поперёк туловища и побежала. Птица лишь удивлённо моргала — сил сопротивляться не осталось. Да и смысл? Куда бежать?
К хозяину Сёпа вернулась с виноватым видом и прижатыми ушами.
— Ну что, потеряла? — усмехнулся один из охотников. — Каков хозяин — такова и собака. Позорище, а не охота!
Сёпа жалась к хозяину, тихо повизгивая. А он гладил её и радовался, что не придётся думать, что делать с уткой.
Домой вернулись спокойно. Но вскоре поведение Сёпы стало странным. Раньше она терпеть не могла овощи и фрукты, а теперь выпрашивала их, встав на задние лапы.
Потом исчезала во дворе. А затем и вовсе уходила куда-то на несколько часов.
Он насторожился. Сёпа никогда раньше не уходила со двора одна. И решил проследить.
Следопыт из него был такой же, как и охотник. Несколько недель ушло на царапины, ушибы и ругань вполголоса. Но однажды он наткнулся на небольшую поляну, скрытую холмами и кустами.
Спрятавшись за деревом, он увидел, как Сёпа принесла банан и кусок капусты. Через несколько минут из-под веток показался…
Вскоре из укрытия показался тот самый красавец-селезень. Он важно расправил крылья, выгнул шею и, не раздумывая, кинулся к собаке, принимаясь щипать её то за уши, то за бока, то за хвост. Сёпа радостно взвизгнула и понеслась по поляне кругами, а птица — или правильнее сказать, селезень, потому что это был представитель сильного утиного пола, — азартно гналась за ней следом.
Селезень пищал, крякал, что-то бормотал на своём утином языке и то и дело вскрикивал, будто смеялся. Они вместе валялись в снегу, перекатывались, устраивали настоящую возню, и счастью Сёпы не было предела. Глаза её светились, визг был таким радостным, что лес, казалось, слушал их игру.
А что же человек, спросите вы, дамы и господа? Что происходило с ним в этот момент?
Он медленно сполз по стволу дерева и, присев на корточки, схватился за грудь. Достал из кармана таблетки, дрожащими пальцами проглотил одну и попытался перевести дыхание. Сердце колотилось так, словно собиралось выскочить наружу. Посидев несколько минут, он немного пришёл в себя и тихо прошептал:
— Господи… Боже мой… Кто бы мог подумать, что самый важный урок в моей жизни мне преподаст моя собственная собака.
Когда дыхание наконец выровнялось, он почувствовал тёплое дыхание у лица. Перед ним стояла Сёпа и смотрела взволнованно, внимательно, будто проверяла, всё ли с ним в порядке. Немного поодаль остановился и селезень. Он настороженно поглядывал на человека, но раз его друг доверял этому двуногому, значит, опасности нет. Хотя всё равно — держаться лучше на расстоянии.
Сёпа прижала уши и посмотрела на хозяина виновато, словно извиняясь.
— Нет-нет, — улыбнулся человек и ласково погладил её по голове. — Ты всё сделала правильно. В отличие от меня. Спасибо тебе за то, что исправила мою ошибку. Со мной уже всё хорошо, правда. Идите, играйте. А я тут посижу, на пенёчке, и посмотрю на вас… если ты не против.
Сёпа радостно взвизгнула, лизнула хозяина в лицо и тут же помчалась обратно к селезню. И они снова закружились в своей весёлой возне, а человек сидел и смотрел на них, улыбаясь и впервые за долгое время чувствуя настоящее спокойствие.
Вечером дома он рассказал обо всём жене. Та слушала, недоверчиво качала головой и в конце концов позвала собаку:
— Сёпа, иди-ка сюда. Это правда?
Сёпа подошла, положила голову женщине на колени, заглянула ей прямо в глаза и тихо заскулила.
— Ах ты ж моя хорошая… — растрогалась жена, поглаживая собаку. — Но ведь нельзя же кормить селезня одними овощами и фруктами.
С тех пор она стала варить разные каши, которые мужчина вместе с Сёпой носил на ту самую поляну. На охоту он больше не ездил. Ружьё так и осталось стоять без дела. Ему хватало прогулок по лесу, а главное — он больше не хотел брать оружие в руки.
Весной, когда растаял снег и с юга вернулись птицы, селезень попрощался со своими друзьями и улетел. Сёпа сильно переживала: бегала по берегу речки, лаяла и металась. Мужчина гладил её и говорил:
— Не волнуйся, всё с ним будет хорошо.
Хотя в глубине души сам переживал: а вдруг охотники?
Но в начале лета прямо во двор, за забор, опустились две крупные красивые птицы.
— Господи… — выдохнула жена, увидев, как Сёпа радостно прыгает вокруг одной из них. — Да это же он… Он привёл к нам свою жену!
Так и оказалось. Они соорудили гнездо из веток и травы, которые мужчина и Сёпа приносили из леса. Утка уселась на кладку, а человек с женой кормили уже двух птиц, боясь подойти слишком близко, чтобы не спугнуть будущую маму.
И однажды раздался тонкий писк. А ещё через несколько недель Сёпа гордо шествовала по двору, а за ней семенили шесть маленьких пушистых комочков. Они спали, устроившись прямо на собаке, и мама-утка вовсе не возражала.
Лето и осень были удивительными. А когда пришло время улетать, мужчина стоял с ружьём — но не для охоты, а чтобы охранять выводок. Жена плакала и махала птицам вслед.
— Улетели… улетели… — шептала она, вытирая слёзы, а Сёпа тихонько поскуливала и прижималась к её ногам.
Но на этом история не закончилась.
На следующий год во двор опустилась целая стая. Они галдели, щипали Сёпу, а та носилась от счастья, не зная, куда себя деть.
Теперь мужчина снова ходит с ружьём — но он стал лесником. Его задача — охранять уток. Из общества охраны природы приезжают помогать с кормёжкой, а во время перелётов у него всегда есть помощники, чтобы защитить птиц от выстрелов.
А ещё он вдруг перестал вспоминать о своём больном сердце.
Некогда ему.
У него забот полный двор.
И Сёпа рядом.
Вот такая история — о собачьей мудрости и человеческой глупости.
Немного о любви.
И немного — о каждом из нас.
