Тому Хикса знали многие, но мало кто догадывался, каким было его детство. Он вырос на улице — буквально. Пьяный отец, лишившись жены, решил, что маленький сын мешает ему жить так, как он привык: пить, шататься по компаниям и не думать ни о ком. Так Тома оказался среди бездомных собак и дворовых котов, прямо на мусорной площадке. Говорить он научился благодаря случайным прохожим и женщинам легкого поведения, которые хоть немного жалели мальчишку. Они делились с ним копейками, приносили еду и что-то из старой одежды.
Так и подрос «мусорный мальчишка». Защищаться он учился у животных: как рычать, бросаться первым и драться до последнего. Эти навыки и стали его будущим ремеслом. Те, кто знает, что такое подпольные драки, понимают: богатые люди съезжаются в подземные парковки, становятся кругом и делают ставки на тех, кто дерется голыми кулаками.
Именно там Тома получил кличку Зверь. Он не знал жалости, не умел вовремя остановиться — и именно это привлекало публику. Его жестокость поражала, а победы приносили ему хорошие деньги.
Со временем на него обратил внимание менеджер одного из спортивных клубов, и Тома оказался на ринге ММА. Но старое прозвище прицепилось к нему и там. Зверь быстро стал популярным благодаря своей дикости и полной бесстрашности. Он рычал, шипел, издавал звериные звуки — как те, у кого учился выживать.
Фанаты были в восторге. Услышав, что выступает Зверь, они покупали билеты сразу. Но менеджеры были недовольны: бой длился слишком мало.
— Так нельзя, Тома, — объясняли они. — Люди пришли на шоу, а ты заканчиваешь бой за тридцать секунд. Нужно выдерживать время, растягивать поединок.
Но стоило им встретиться с его тяжелым, яростным взглядом, похожим на взгляд разъяренного бультерьера, как они сдавались. Ну что поделаешь — он любимец публики. Победителю многое прощают.
Разбогатев, Тома купил себе роскошный пентхаус в том самом доме, возле которого когда-то ночевал среди собак. Он имел солидный банковский счет — и в одном из банков работала сотрудница, к которой он вдруг… привязался. Он постоянно находил повод прийти к ней «по делу», но на самом деле хотел пригласить на свидание. Усаживался напротив и молча смотрел своими тяжелыми, свирепыми глазами, от чего бедной женщине становилось так страшно, что ей хотелось убежать.
Она его ужасно боялась — как и почти все вокруг. Тома уходил из банка подавленный, а в поединках становился ещё более беспощадным. Его соперники падали один за другим, словно под ударами бури.
Однажды он спросил у менеджера, что с ним не так. Тот долго колебался, но решился:
— Тома, только не бей, ладно?
— Ладно, — сказал Хикс.
— Снаружи ты ещё, ну… ничего. Местами, — добавил он, глянув на его изувеченное лицо. — Но вот душа у тебя… страшная. Злая. Жестокая. Женщины это понимают. Им не нужен человек, который смотрит на них так, будто сейчас бросится. Им не нужна твоя ярость. Понимаешь?
— Наверное… — тихо ответил Тома и ушёл.
Тем временем на той же мусорке, где когда-то жил мальчик, появился новый обитатель. Маленький котёнок, которого вокруг называли Уродцем. Одно ушко было короткое, лапка срослась криво, а хвоста практически не было — лишь крохотный обрубок. Люди, бросающие мусор, брезгливо отпихивали котёнка, словно он напоминал им о собственных темных сторонах.
— Убирайся! — кричали они каждый раз.
Котёнок тихонько плакал и терпеливо ждал, когда сможет доесть остатки после других животных. Странно, но кошки и собаки не обижали его. Иногда даже подпускали поближе. Животные, как часто бывает, оказывались добрее людей.
Так бы всё и продолжалось, но однажды Тома, возвращаясь после боя, разгорячённый и злой, увидел троих подростков, издевающихся над маленьким уродливым котёнком. Они пинали малыша, перекидывая друг другу, и котёнку оставалось жить считаные секунды.
Если бы не Тома.
Он вышел из машины и в несколько мгновений разметал троицу по асфальту. Когда они валялись и стонали, он наклонился и тихо произнес своим жутким голосом:
— Если хоть один из вас скажет, что здесь было, я найду каждого. И тогда всё закончится плохо. Очень плохо.
Он улыбнулся своей страшной улыбкой и добавил:
— Для вас.
Поэтому, когда избитых подростков допрашивала полиция, они молчали, как рыбы об лёд. Все знали Тому. И знали — он не шутит. В протоколе написали: «нападение неизвестных».
Так котёнок стал жить у Хикса. Он так и назвал его — Уродец. Купил всё по списку, что советовал интернет: корм, игрушки, домик. Котёнок быстро освоился, научился пользоваться лотком, поилкой и кормушкой.
А спустя неделю случилось неожиданное.
Тома впервые в жизни проиграл бой. Его не нокаутировали, но соперник по кличке Бык оказался невероятно крепким. Он просто переждал натиск Зверя, зажал его у сетки и избивал до остановки боя. Решением судей Бык победил по очкам.
Хикс вернулся домой в ужасном настроении. Он сел на диван, включил огромный телевизор и застыл, не видя происходящего.
И вдруг…
Уродец вскочил ему на колени, приподнялся на задние лапки и начал тереться мордочкой о его щеки.
Тома, не знавший ласки с детства, был в замешательстве.
— Ты зачем?.. Что ты делаешь? — удивлялся он.
Он провёл рукой по лицу — и увидел на ладони влагу.
Он плакал. Впервые со времён, когда отец бросил его на мусорке, сказав:
— Живи как хочешь.
Слёзы текли по его небритым щекам. А маленький котёнок по имени Уродец, стоя на задних лапках, продолжал аккуратно вытирать их своей мордочкой и тихо, нежно мурлыкал.
Тома всхлипнул, стер ладонью мокрые щеки и тихо произнёс:
— Если кто-то ещё позволит себе назвать тебя уродцем — сразу скажи мне. Теперь ты Красавец. Самый настоящий, абсолютно невозможный Красавец. Понял?
Котёнок серьёзно посмотрел на него, кивнул и мягко мяукнул в ответ.
Утром Тома отправился к менеджеру и заявил, что требует реванша с Быком — ровно через неделю. Тот скептически посмотрел на него, но спорить не стал. Вскоре весь город был завешан плакатами:
«ЗВЕРЬ против БЫКА! Бой столетия!»
Билеты сметали мгновенно и по любой цене.
Когда Тома вышел в центр клетки, он не рычал, не выкрикивал угроз, не демонстрировал привычную звериную ярость. Он просто спокойно стоял, наблюдая, как толпа, прежде обожавшая его, приветствует Быка оглушительным ревом.
Противник неторопливо вошёл в круг, принял стойку, даже копытом будто бы землю ковырнул — для впечатления. Гаркнул басом, наклонил голову, готовясь снести соперника, как разъярённое животное, которому осмелились бросить вызов.
А потом…
Потом он понёсся на Тому с безумной скоростью, уверенный, что повторит прежний сценарий: прижмёт к сетке и добьёт. Но Тома лишь шагнул в сторону, и, собрав тело в одно мощное движение, выбросил вперёд правую руку — точно в центр лобной кости Быка.
Не оглядываясь, он двинулся к закрытым воротам октагона и спокойно потребовал открыть их. Аудитория оцепенела: никто не понял, что произошло.
Не понял и сам Бык. Он ещё мгновение стоял на ногах, а потом рухнул — с гулким, оглушающим звуком, будто на пол опрокинули массивный книжный шкаф.
Пока охрана отключала замки, Тома уже выходил за ограждение. И тут зал взорвался таким ревом восторга, что зазвенели стекла.
— Тома! Тома! Зверь! Зверь!
Но Хикс даже не повернул головы. У него было дело куда важнее триумфа.
Два менеджера судорожно пытались привести в порядок его галстук — оба слабо представляли, как именно это делается, и были раздражены. Они хотели загнать Тому обратно в зал, чтоб он принимал поздравления, а тот упорно собирался… в банк.
Он явился туда в костюме, сидевшем на нём так же непривычно, как седло на корове, и с галстуком, завязанным узлом сомнительной формы. Девушка, которую он пугал столько месяцев, больше не боялась — наоборот, с трудом сдерживала улыбку: настолько нелепо и трогательно выглядел Тома-Зверь.
Когда подошла его очередь, он сел напротив, положил на стол фотографию и произнёс:
— Вот. Это мой друг. Единственный. Очень важный для меня. И мне хочется представить вас ему. Может, вы подскажете, что делать с его ушком и лапкой.
Заинтригованная сотрудница банка взяла снимок, ожидая увидеть очередного бойца ММА и совершенно не понимая, чем может помочь. Но…
С фотографии на неё смотрел маленький котёнок с коротким ухом и неровно сросшейся лапкой. Улыбка распустилась сама собой. А Тома…
Он покраснел впервые в жизни и тоже неловко улыбнулся. На его грубом, изрезанном шрамами лице эта улыбка выглядела настолько неожиданно мило, что девушка тихонько рассмеялась. Тома смутился ещё сильнее.
— Я заканчиваю в пять, — сказала она. — И тогда мы вместе заберём вашего друга и отвезём к одному хорошему ветеринару. У меня, кстати, дома тоже живут кошки. Три штуки.
Красавец — бывший Уродец — держался за Тому и девушку всеми тремя здоровыми лапами. Во-первых, Тома был его единственным и найденным наконец «папой», требовавшим заботы и присмотра. А девушка… она ему просто нравилась. Но вот мужчина в белом халате доверия у котёнка не вызывал. Совсем. Очень уж подозрительный.
Ветеринар предложил сломать кривую лапку снова, правильно выставить кости и зафиксировать гипсом. Услышав подобное, Тома мгновенно прижал малыша к груди, потерял краски в лице и начал оседать на пол. Доктору с девушкой пришлось ловить его, усаживать и приводить в чувство нашатырём.
Позже они втроём отправились в квартиру Хикса. Девушка наводила порядок, а невозможный котёнок ходил за ней хвостом, прижимаясь головой к ногам. Затем они поехали к ней, где Тома познакомился с её кошками — удивительно миролюбивыми. Он сидел на стуле, беседовал с ними серьёзным тоном, и те, похоже, приняли его за своего.
А дальше всё пошло по нарастающей.
Тома Хикс, бывший Зверь, закончил карьеру в ММА. Вместе с женой они открыли крупный ресторан в центре города. Заведение стало настолько популярным, что столики бронировали заранее. Тома оказался талантливым поваром с безграничной фантазией. Даже наёмные повара ворчали, что никто так странно и необычно не готовит, а потом признавали, что очередное блюдо стоит включить в меню. Это были блюда из его голодного прошлого — те самые, о которых он мечтал в ледяные ночи под мостом.
Дома у них жили четыре кота. Они шумели, дрались за пространство огромного пентхауса, потом дружно спали вместе, а потом опять устраивали разборки. Скучно не было.
Совершенно Невозможный Красавец — тот, кто когда-то был маленьким Уродцем — вырос в огромного упитанного котищу, уверенного, что он хозяин всего дома.
А что касается «безобразной души» Томы Хикса… кто бы ни сказал такие слова — ошибался. Видели бы вы, как он носит на руках жену, как разговаривает с персоналом. Для официантов он — мягкий, почти застенчивый мужчина, который не умеет злиться. Они даже считают, что настоящий Зверь в семье — его жена.
И если вы, дамы и господа, когда-нибудь окажетесь в ресторане «Моя душа»…
Даже не пытайтесь там буянить или приставать к персоналу. Вышибал у Томы нет. Он сам решает такие вопросы.
А смысл всей этой истории, пожалуй, в следующем:
Уродство души намного страшнее любого внешнего недостатка.
А внешние шрамы легко превращаются в сияющую красоту, если человек внутри добр.
Иногда самое тяжёлое ранит лучше любого лекарства — маленький котёнок по имени Уродец… то есть Красавец.
Вот и всё.
Такой вот рассказ — о Томе Хиксе, его маленьком друге и девушке из банка.
И дай вам Бог здоровья. Честное слово.
