Этот дом в шутку называли академическим. Такое прозвище он получил неслучайно — большую часть его жильцов составляли учёные всех рангов: от маститых академиков до скромных докторов наук, которые ещё не обрели должности, но свято верили, что всё впереди. Жили они, разумеется, семьями, чинно и обстоятельно.
По факту же это был не один дом, а несколько корпусов, объединённых переходами в единую конструкцию. Так когда-то задумали архитекторы. Академики приезжали в двор на дорогих авто с личными водителями и важным видом шествовали в подъезд, словно несли над собой невидимый нимб. Профессора пользовались машинами попроще, садились за руль сами и, выбравшись наружу, шли через двор с видом людей, осознающих собственную научную весомость.
Доктора наук передвигались куда практичнее — автобусами, маршрутками или такси, притом несли впереди себя сумки с продуктами и портфели. За всем этим многообразием наблюдали два дворника, трудившиеся здесь по штату.
Работа у них была довольно лёгкая: жители дома мусорили редко. Максимум — потерявшаяся бумажка или случайный окурок. Но по статусу заведению положено было иметь обслуживающий персонал, поэтому дворников держали двоих. Им отвели просторную дворницкую — не где-то в подвале, а на первом этаже одного из корпусов. Там планировали открыть небольшой магазин, но…
Академическое сообщество, выступив единым фронтом, дружно воспротивилось такому соседству. В итоге помещение пустовало, и вскоре там появились столы, стулья, телевизор и даже несколько кроватей.
Для двух дворников такое пространство было чрезмерным — жили они рядом, в своих квартирах. Но статус, как говорится, обязывает. «Noblesse oblige», — говорили древние… кто? Греки? Французы? Неважно.
Так или иначе, дворники проводили дни, подметая и без того чистый двор, и понемногу прикладывались к спиртному, изредка оставаясь ночевать в этой просторной комнатке. Компания у них была соответствующая — три маленькие собачки и четыре кота, которых они приютили и поселили у себя, а не на улице.
Животные были единственными обитателями, за которыми приходилось убирать, но дворников это не тяготило — наоборот, радовало. Любовь к живности иногда встречается и среди простых рабочих. А по выходным…
Вот здесь, дамы и господа, мы подходим к тайной части истории. Я продолжу, только если вы пообещаете никому не рассказывать услышанное.
Обещаете? Отлично. Тогда слушайте.
Каждый выходной профессора, доктора и даже несколько академиков объявляли дома, что их срочно вызывают в институт, университет или академию, и отправлялись к своим машинам. Затем, сделав крюк, подъезжали с тыльной стороны комплекса, где дворники открывали им заднюю дверь дворницкой, выходившую прямо на дорогу.
Внутри вскоре раздавался оживлённый говор. Комнату наполняли соблазнительные запахи. Дорогие пальто и пиджаки летели на кровати, и начиналось то, что строго запрещалось демонстрировать супругам.
Таинственным образом холодильник оказывался ломящимся от изысканных закусок и элитного алкоголя.
— Где вы всё это достаёте? — изумлялись учёные всех степеней.
Дворники отворачивались, бормотали что-то про мужскую солидарность и врождённую щедрость и смущённо улыбались.
Начинались пирушки. Столы трещали под закусками и напитками. Разгорячённые профессора и доктора в рубашках, без галстуков и с закатанными рукавами, спорили, распевали песни, кричали, обнимались и пытались танцевать. Дворники наслаждались вкусной едой и зрелищем, учёные — редкой свободой и компанией.
Иногда дело доходило до бурных споров, но обычно всё быстро успокаивалось. Главный аргумент был железный: если жёны узнают — конец всему. А это категорически не устраивало ни одну из сторон.
Основная тема жарких разногласий — извечная дилемма: кто из мужчин круче, физик или лирик. Спорили с жаром, до хрипа и красных лиц. Но однажды всё зашло слишком далеко.
Профессор литературы заявил своему коллеге-физику, что люди точных наук — существа без души, не способные любить даже животных, и указал на троицу собак и четверых котов.
Физик был смертельно оскорблён. Он встал и нанёс сопернику сокрушительный, как ему казалось, удар. Поскольку драться ему не доводилось, он выбрал форму атаки, которую знал: звонкую пощёчину прямо по пухлой щеке гуманитария.
Профессор литературы оказался мужиком куда проще. Свой путь к кафедре он прокладывал, подрабатывая разгрузкой вагонов. Поэтому ответил он без деликатности: плеснул в лицо оппонента коньяк. Это возмутило дворников, и один из них дал литератору в лоб.
Физик вскочил, схватил стул, но…
Все бросились к дерущимся. Их рассадили и примирили. Пир продолжился, однако физик погрузился в раздумья. Он долго бормотал что-то себе под нос. И уже на следующий день…
Рано утром профессор физики стоял у дверей дворницкой. Выбритый, при параде — в новом костюме, новом галстуке, благоухающий дорогим одеколоном и слегка перегаром. Он вручил каждому дворнику по пятьдесят долларов и попросил хранить молчание о вчерашнем.
Но уходить не спешил. Топтался, пытался объяснить что-то о переменных и постоянных величинах. Дворники глядели на него в растерянности.
Тогда физик покраснел, вытащил ещё по пятьдесят долларов и произнёс:
— Ну что? Отдадите?
— Что? — удивились дворники.
— Серого кота! — выдохнул профессор, почти умоляюще.
Дворники просияли:
— Так бы сразу и сказали! Забирайте, ради Бога!
Физик, которого впервые в жизни назвали добрым человеком, осветился такой радостью, что казалось — вокруг его головы вспыхнул невидимый нимб. Он ушёл, держа на руках серого кота, который прижимался к нему и оставлял пыль и шерсть на новом костюме. Но учёного это ничуть не смущало.
Он шёл домой счастливый. Впервые — по-настоящему.
Спустя пять дней профессор физики снова возник перед дворниками, которые и на этот раз благоухали перегаром так, будто ночь у них была особенно насыщенной. Он долго и путано рассуждал о важности переменных и постоянных величин при анализе любой жизненной задачи, после чего залился краской, порылся в кармане и протянул каждому дворнику по пятидесятидолларовой купюре.
— Вот того, рыжего, мне заверните, — сказал он с гордостью. — Мой серый скучает. А вдвоём им, знаете ли, веселее.
На ближайших выходных, когда «клуб по интересам» снова собрался за столом, а дворники вновь извлекали из чудесно незыблемого холодильника закуски, а преподаватели — принесённые из дома бутылочки и баночки, профессор физики сиял так ярко, что мог бы заменить настольную лампу. Он с упоением показывал всем фотографии своих котов и живописал их сражения, шалости и хитрые проделки.
Профессор литературы слушал это с хмурым видом. Затем поднялся, подошёл к физику и при всех извинился за прошлые обиды. Они обнялись и сели бок о бок. Все присутствующие встретили это примирение аплодисментами и смехом, и пиршество завертелось с новой силой.
А на следующее утро перед дворницкой стоял уже литератор — в компании двух восьмилетних дочек. Он старательно объяснял дворникам разницу между трёхстопным и четырёхстопным ямбом, но быстро махнул рукой, признал попытку бесполезной и вытянул несколько купюр:
— Девчонки у меня уже выбрали себе по собаке. Можно?
— Та ради Бога! — одновременно пробурчали оба дворника, источая запах вчерашнего веселья. — Да забирайте на здоровье.
В этот момент они окончательно осознали, что дело это не просто хлопотное, а ещё и выгодное. И их расчёт оказался точным.
Сотрудники научного фронта начали приходить с детьми, которым редко бывало больше десяти. Поток оказался таким стабильным, что дворники взялись приводить новых животных. Во-первых — стало скучновато после того, как всех прежних питомцев разобрали. Во-вторых — зачем отказываться от заработка, если он сам идёт в руки?
Так двор постепенно наполнился владельцами собак, выгуливающими своих новообретённых любимцев. А по выходным…
Разговоры о вечном противостоянии физиков и лириков уступили место куда более бурным спорам — чьи питомцы симпатичнее, сообразительнее и веселее. Телефоны летали из рук в руки, каждый показывал фотографии «самого лучшего хвоста во вселенной».
— Как малые дети, честное слово! — дивились дворники.
Говорили они это, знаете кому?
Как? Не догадались?
Жёнам тех самых профессоров, академиков и докторов, которые между выходными заглядывали к дворникам с сумками, набитыми деликатесами и отличной выпивкой.
— Пусть мужики тут отдыхают, — говорили они. — Домой потом приходят в чудесном настроении. Здесь у них почти как свой уголок. Им нравится общаться в этой компании — ну и пусть!
Открою вам маленький секрет, дамы и господа. Эти учёные мужи достигли своих высот не только благодаря таланту и трудолюбию. Огромная часть их успеха — правильно выбранные жёны. Скажу больше — это не половина заслуг, а все сто процентов.
Так что если когда-нибудь окажетесь в том дворе в выходной день — не стесняйтесь, загляните в дворницкую. Уверяю вас, никто не выгонит. Скорее наоборот — пригласят к столу. А уж если зайдёте — передайте им привет от меня.
