Уставшая и вымотанная и телом, и душой, Аля переступила порог квартиры, машинально сбросила туфли, поставила сумку на тумбочку, прошла в гостиную и без сил опустилась на диван. Откинувшись назад, она долго смотрела в потолок и, наконец, глубоко и с облегчением выдохнула.
Пять лет брака с Митей закончились для неё тяжёлым разводом. Но, как ни странно, сожаления Аля не испытывала. Напротив — внутри было ощущение, что она выстояла, выдержала давление, унижения и бесконечные упрёки, не сломалась и смогла поставить точку. Это было больно, но необходимо.
За эти годы весёлая, смеющаяся девушка постепенно исчезла. Первый год совместной жизни ещё можно было назвать счастливым, а дальше всё пошло под откос. Стоило мужу получить небольшое повышение, как он резко изменился, словно возомнил себя не просто важным, а незаменимым человеком. Повышение до смешного уровня «старшего конюха» в его голове превратилось в статус хозяина всей «конюшни».
Сначала он настоятельно попросил сменить причёску, потом начал критиковать одежду. Со временем выяснилось, что её смех раздражает, еда слишком простая, а сама она «не соответствует». Аля шаг за шагом прятала своё настоящее «я», стараясь угодить, подстроиться, сохранить семью. В итоге к пятому году брака рядом осталась только подруга Катя — та самая, что выслушивала ночные слёзы, ругалась за двоих и упорно твердило одно: «Уходи».
Теперь всё было позади. Аля свободна. Глядя в потолок, она размышляла, куда бы уехать отдохнуть. Отпуск она специально взяла под дату развода. Мысли прервал телефонный звонок — на экране высветилось имя тёти Лены, маминой сестры.
— Алечка, родная, это я! — раздался её привычный, громкий и тёплый голос.
— Здравствуйте, тёть Лен.
— Я вот что решила: никаких тебе заграниц. Собирайся и дуй к нам — пирожки, рыбка солёная, всё как положено. Прямо сейчас.
Аля поймала себя на том, что улыбается. Всё, как всегда: тётя уже наверняка обсудила всё с мамой и приняла решение за неё. И, честно говоря, Аля была этому рада. В кубанской станице душа всегда отдыхала.
— Хорошо, еду, — рассмеялась она в трубку.
Междуреченская встретила её солнцем, запахом трав и весёлым лаем собак. Подходя к дому тёти, Аля ожидала радостной встречи, но такой бурной — точно нет. Худенькая женщина в пёстром халате буквально вылетела из калитки, закружила племянницу в объятиях, целовала, смеялась и плакала одновременно. И Аля не сдержалась — слёзы радости смешались со смехом, а в груди разлилось забытое, родное тепло.
Через пару дней, когда разговоры были переговорены, а угощения перепробованы, Аля вышла прогуляться по станице. Она знала здесь почти всех стариков, а в крепких парнях и красивых девушках с удивлением узнавала бывших дворовых ребят.
— Алька, иди сюда! — раздался громкий оклик.
У калитки стояла Марьяна Филипповна — дородная казачка с цепким взглядом.
Аля только поздоровалась, как та уже тянула её во двор и усаживала на широкое резное крыльцо. Хозяйка внимательно всмотрелась в девушку, будто читая её насквозь.
— Нечего вздыхать, будем жить, — бодро сказала она.
В этот момент из-под крыльца выбрался щенок — крепкий, неуклюжий. Он обнюхал Алины сандалии и улёгся, положив голову ей на ноги.
— Ну всё, — загадочно произнесла Марьяна. — Судьба. Этот последний остался. Никто не смог взять — кусался. А ты ему по душе.
Аля попыталась возразить, но щенок снова прижался к ноге, словно подтверждая выбор.
Так Аля вернулась в город не одна, а со щенком. Дома он тут же оставил лужу в прихожей и бодро отправился осваивать кухню. Глядя на это, Аля неожиданно рассмеялась — впервые за долгое время искренне и легко.
Жизнь закрутилась заново. Режим, прогулки, дрессировка, заботы. Щенка она назвала Роем. Он грыз тапки, портил вещи, но через месяц Аля уже не представляла жизни без этого хвостатого вихря.
По вечерам, когда Рой укладывался у её ног, Аля ловила себя на ощущении полного счастья. Однажды, глядя в зеркало, она вдруг узнала себя прежнюю — с живым взглядом и искоркой в глазах.
Подмигнув отражению, Аля подхватила Роя на руки, поцеловала его в нос и с улыбкой пошла на кухню пить чай.
