После окончания кулинарного училища Нину распределили работать поваром в детский сад. Заведующая учреждением, Раиса Семёновна, была женщиной с большим стажем и ещё большими требованиями. Строгая, придирчивая и уверенная в своей правоте, она внимательно присматривалась к молодой сотруднице и при любом удобном случае читала нотации. Каждое наставление неизменно начиналось одинаково: «А у нас принято вот так».
Скромная и исполнительная Нина панически боялась начальницу, старалась не перечить, соглашалась со всеми замечаниями и молчала даже тогда, когда претензии выглядели откровенно нелепыми. Работать приходилось одной — помощник повару по штату не предусматривался, а смена начиналась ещё затемно, в пять утра.
Главной бедой кухни были крысы и мыши, которые появлялись снова и снова, несмотря на регулярные проверки СЭС и разложенные яды. Грызуны давно привыкли к отраве и чувствовали себя вольготно, предпочитая лакомиться крупами, печеньем, конфетами и другими запасами со склада.
Раиса Семёновна бесконечно оформляла акты на списание продуктов. Если коробка была хоть немного повреждена, даже полностью целые шоколадки, вафли, конфеты и печенье тут же списывались и килограммами уезжали домой к заведующей в больших сумках. Уходила она, как правило, последней.
Нина всё это видела, но молчала. Подписывала документы, потому что «так здесь заведено», и не считала возможным перечить опытному руководителю, чей стаж был больше всей её жизни.
Кухня и склад располагались в отдельном кирпичном строении, окружённом старыми липами и ограждённом штакетником. Однажды в конце лета, когда заведующая наконец ушла в отпуск и стало спокойнее, Нина, вынося отходы, услышала странные, хриплые стоны. Прислушавшись, она заметила у стены кошку, лежавшую на старых мешках.
Животное выглядело жалко: когда-то белая шерсть свалялась грязными комками, тело было худым, лапы воспалены, а в колтунах застряли репейники. Кошка тянула к девушке лапы и жалобно стонала. Особенно поразили Нину её глаза — один жёлтый, другой серо-голубой, в них читалась мольба о помощи.
Не выдержав, Нина принесла миску супа, покрошила туда котлету и поставила перед кошкой. Та ела жадно, захлёбываясь, будто боялась, что еду отнимут. Девушка сидела рядом и шептала ласковые слова.
Вечером кошка исчезла. Лёжа в своей комнате в общежитии, Нина всё думала о ней, вспоминая детство и свою кошку Глашу с такими же разными глазами — единственного друга в тяжёлые годы. Эти воспоминания растрогали её до слёз.
Утром на крыльце кухни лежала огромная крыса, а рядом сидела та самая кошка и тихо мяукала. Нина улыбнулась, назвала её Маней и обработала воспалённые лапы мазью. Кошка терпела, чувствуя заботу.
Сторож Александр Тимофеевич удивился, увидев добычу Манюни, но предупредил Нину: с возвращением заведующей кошке здесь не жить. Так и вышло. Раиса Семёновна устроила скандал, приказала уничтожить животное и пригрозила Нине наказанием.
Понимая, что кошке грозит опасность, Нина решилась забрать Манюню к себе в общежитие, несмотря на запреты. Ночью, тайком, она вымыла кошку в душевой, где их застала комендант Людмила Афанасьевна. Выслушав сбивчивый рассказ и слёзы девушки, та неожиданно смягчилась и разрешила оставить кошку при условии порядка.
Манюня оправдала доверие: она быстро избавила общежитие от мышей и стала всеобщей любимицей. Жильцы шутили, что кошка сделала карьеру и стала заместителем коменданта. Днём она сопровождала Людмилу Афанасьевну по этажам, уверенная и ухоженная.
Нина с радостью наблюдала, как Манюня расцвела, и часто ловила себя на мыслях о том, насколько разными бывают люди. Одни — жестокие и равнодушные, другие — способные на сочувствие и доброту. И ответа на этот вопрос у неё так и не находилось.
