— «Вместе весело шагать по просторам!» — громко, отчаянно фальшивя, орали третьеклассники, бодро вышагивая по лесной тропинке.
За плечами у каждого болтался школьный рюкзачок — тот самый, с которым ещё недавно ходили на уроки. Теперь внутри лежали припасы на однодневный поход. Впереди колонны шла классная руководительница Вера Евгеньевна, а замыкал шествие Павел Антонович — физрук и по совместительству единственный мужчина во всём педагогическом составе.
Класс 3 «Б» никогда не славился сплочённостью. Дети держались разрозненными группками, часто ссорились, и новая классная, назначенная в самом конце учебного года, решила попробовать «воспитание природой». Она искренне верила, что совместная дорога, усталость и общее дело помогут ребятам стать ближе. Пока, правда, её надежды не оправдывались.
Павел Антонович изначально не должен был участвовать в походе, но на педсовете, когда коллеги наперебой отговаривали Веру Евгеньевну от затеи, он неожиданно встал на её сторону. Уверенно заявил, что лично присмотрит за каждым ребёнком и возьмёт ответственность не только за учеников, но и за саму учительницу.
Молодому, крепкому холостяку, да ещё и мастеру спорта по самбо, никто перечить не стал — даже директор.
Родители особенно переживали из-за Семёнова — крепкого, задиристого мальчишки, который регулярно становился причиной синяков и слёз. Но педагоги настояли: идти должны все. Даже отец Маши Малининой, военный офицер, поддержал идею, добавив, что подобное «боевое сплачивание» пойдёт на пользу, и особенно попросил не забыть новенького — Серёжу Никитина, которого, по словам дочери, часто обижали.
Однако до сплочённости было далеко.
— Вергеньна! — то и дело визжали девочки. — Семёнов опять дёргает за косички!
— Вергеньна! — подключалась Малинина. — Он шишками кидается!
— Семёнов, прекрати, — строго, но не оборачиваясь, говорила Вера Евгеньевна, и колонна шла дальше.
Первый привал прошёл шумно. Дети, как и раньше, разбились на привычные компании, расстелили салфетки и принялись уплетать еду. Все — кроме Серёжи Никитина, который остался в стороне.
Гарнир из контейнеров быстро был признан «невкусным» и отправился в заранее вырытые ямки. Следом туда же полетели варёные яйца. Зато котлеты, пирожные и сладости исчезали с завидной скоростью. На свежем воздухе аппетит разыгрался так, что припасы закончились неожиданно быстро.
Павел Антонович наблюдал за этим с неодобрением, но сдержался. Он лишь проследил, чтобы поляна осталась чистой, сделал замечание Семёнову за плохо прикопанный мусор и велел всё исправить.
— Палтоныч, готово! — бодро отрапортовал тот, и группа двинулась дальше.
Добравшись до конечной точки маршрута, дети сбросили пустые рюкзаки. Вера Евгеньевна собрала девочек и увлечённо рассказывала им о деревьях, травах и лекарственных растениях. Ребята собирали шишки и корешки для поделок, обещая к сентябрю сделать гербарии.
Павел Антонович тем временем достал карту и компас и начал объяснять основы ориентирования. Для закрепления он предложил пройти небольшой маршрут по легенде.
— Кто попробует? — спросил он.
Класс замялся. И вдруг вперёд вышел Семёнов. Он повесил планшет с картой, сверился с компасом и пошёл, тщательно считая шаги. Через пару минут исчез в кустах, а вскоре появился с другой стороны и уверенно вышел прямо к учителю.
— Молодец! — Павел Антонович крепко пожал ему руку.
Для Семёнова это была первая искренняя похвала за все годы учёбы, и он сиял.
После этого желающих стало хоть отбавляй. Ребят разбили на тройки, и занятие пошло живее.
К обеду стало ясно: все проголодались. Рюкзаки были пусты, и сожаление о выброшенной еде витало в воздухе. Все украдкой смотрели на Серёжу Никитина — его рюкзак по-прежнему выглядел тяжёлым. Поймав взгляды, он отошёл подальше, в кусты.
Когда занятия закончились и желание осталось одно — поесть хоть что-нибудь, учителя решили возвращаться. При пересчёте выяснилось, что Серёжи нет рядом.
— Он в кустах, с рюкзаком, — шепнул Семёнов. — Я хотел посмотреть, а он закрыл. Наверное, ест один.
На обратном пути дети быстро устали и попросили привал. Серёжа, не снимая рюкзака, снова ушёл к берёзкам.
— Жадина! — крикнул ему вслед Семёнов.
Вера Евгеньевна нахмурилась и пошла за ним. Увидев учительницу, Серёжа стал застёгивать молнию, но та заела.
— Никитин, — строго сказала она, — некрасиво прятаться и есть в одиночку, когда остальные голодны. Можно было хотя бы поделиться.
Серёжа покраснел и тихо ответил:
— Я бы поделился… но у меня там не еда.
Учительница уже хотела возмутиться, но Павел Антонович мягко остановил её.
— Подожди, — сказал он и обратился к мальчику. — Ты ведь сегодня весь день нёс не продукты?
Серёжа кивнул.
— Тогда что там?
Ответить он не успел. Из приоткрытого рюкзака показалась усатая морда большого серого кота с наполовину отмороженными ушами. Кот внимательно посмотрел на взрослых жёлтыми глазами и хрипло мяукнул.
— Вот это да! — искренне улыбнулась Вера Евгеньевна. — И где же ты его отыскал?
— На первом привале… — Серёжа ещё сильнее опустил голову и заговорил почти шёпотом. — Он сам ко мне подошёл и как будто попросил еды. У меня была бутылочка молока и пара варёных яиц. Я всё ему отдал. А потом понял, что он совсем старенький, без зубов. Очень худой… видно, давно ничего не ел. Я подумал, что если оставить его здесь, он просто умрёт, и решил взять с собой.
— Но почему ты прятал его от всех? — недоумённо спросила Вера Евгеньевна. — Мы бы вместе его кормили, несли по очереди.
Серёжа помолчал и тихо ответил:
— В прошлой школе, где я учился, в подвале жили кошки. Мы их кормили каждый день, хотя директор нас ругала. А потом приехала машина, всех кошек поймали и куда-то увезли. Я подумал, что и здесь так нельзя… что его заберут.
— А дальше ты что собирался делать? — с мягкой улыбкой поинтересовался Павел Антонович.
— Не знаю… — Серёжа пожал плечами. — Мы с мамой снимаем комнату, хозяева сразу сказали: никаких животных. А на улице он точно не выживет…
— Не факт, — спокойно ответил физрук. — У вас каникулы, а у меня работа продолжается. Пусть поживёт у меня — в спортзале или в кабинете. А осенью вы вернётесь, и будем вместе за ним ухаживать.
Ребята тут же окружили их плотным кольцом. Кот уже полностью выбрался из рюкзака и сидел на траве, осторожно умываясь лапкой и с подозрением поглядывая на толпу. Было видно, что он действительно стар: шерсть сбилась, спина и рёбра резко выступали — следы долгого голода нельзя было не заметить.
— А чем ты его кормил? — спросил Семёнов, присев рядом и осторожно протянув руку.
— Я яйцо крошил, — Серёжа чуть улыбнулся. — И булку в молоко накрошил. Ему понравилось. Потом я посадил его в рюкзак, и он так со мной весь день и ехал.
— Так ты сам сегодня ничего не ел? — удивлённо выдохнули ребята. Девчонки смотрели на него уже с явным восхищением. Серёжа лишь отрицательно покачал головой.
Вопросы посыпались один за другим: как зовут кота, можно ли его погладить, будут ли они тоже за ним ухаживать. Детские руки тянулись к полосатому хвостатому спасённому.
— Значит так! — неожиданно взял командование на себя Семёнов. — Мы с Никитиным берём над этим котом шефство. Будем каждый день приходить, кормить, лечить и следить за ним. Разрешаете, Палтоныч?
— По рукам, — Павел Антонович пожал ему руку.
Вера Евгеньевна смотрела на физрука с тёплым, почти восхищённым выражением.
— Почему это только вы двое? — возмутилась Маша Малинина. — Я тоже хочу!
— И я! И мы все! — загалдел класс. — Он будет нашим классным котом! В четвёртый класс с нами пойдёт!
— Вот вам и сплочение, — рассмеялась Вера Евгеньевна. — То, что не получилось у нас, сделал обычный кот.
А Семёнов, отведя ребят в сторону и бросив взгляд на мирно беседующих учителей, тихо, но жёстко прошипел:
— Кто хоть пальцем тронет Никитина — будет иметь дело со мной. И передайте всем.
Кот прищурился, оглядел окруживших его детей и будто улыбнулся. Для него это был настоящий звёздный момент.
