Замёрзший, истощённый кот жался к самому краю тротуара, покрытого за ночь толстым слоем льда, и следил тусклыми глазами за людьми, торопящимися мимо. Лёгкие снежинки мягко касались его порыжевшего носа, мгновенно таяли на горячей, болезненной коже и скатывались вниз крошечными каплями.
Кап…
Кап-кап…
Кап-кап-кап…
«Только бы хватило сил. Ещё одна попытка. Не ради себя — своё он уже прожил. Но ради него… Ради него он обязан выдержать». Кот медленно повернул голову к сугробу, припорошенному свежим снегом. Из маленького холмика торчал короткий рыжий хвост, напоминающий надкусанный бублик. Этот хвост принадлежал щенку. А может, наоборот — щенок принадлежал хвосту. Кот сам порой путался в этом важнейшем вопросе. А иногда ему было всё равно. Какая разница — главное, что щенок был. Появился неожиданно, будто упал с неба, и в одно мгновение перевернул его скучную, одиночную кошачью жизнь вверх дном.
С тех пор потрёпанный жизнью беспризорный кот вдруг перестал хотеть умирать. То ли от щенячего стремления жить, липкого и цепкого, словно репей, то ли от внезапно проснувшегося в нём чувства ответственности… Неважно почему. Главное — у кота появился смысл. Теперь он искал в мусорках крошки еды не только для себя, согревал смешного рыжего малыша своим худым телом и прятал их обоих от уличного мира в теплоте преданных щенячьих глаз.
А потом пришла зима. И пришла она без предупреждения. За одну ночь снежная пелена стерла знакомые тропинки, накрыла белым одеялом горы сгнившей листвы и обожгла лапы колкой ледяной крошкой. Зима пришла за своим. И в какой-то декабрьский день добралась до самого сердца любимого котом щенка.
Кот боролся отчаянно. Облизывал ледяные слёзы со щенячьей мордочки, обнимал его дрожащее тельце своим несчастным теплом, тыкался лбом в промёрзшую до жёстких иголок шерсть… Пока вдруг не вспомнил…
«Боги… Кошачьи Боги… Малыш, только держись. Я должен успеть. Они услышат! У меня ещё есть две жизни. Я отдам. Только ты дождись. Пожалуйста, дождись».
Оборванный чёрный кот встряхнулся, собирая остатки сил, и снова рванул по направлению к площади.
— Кошачьи Боги, умоляю! Не ради меня! – он снова петлял между ног прохожих, хрипло, с надрывом мяукав. Он цеплялся лапами за брюки, за пальто, за сапоги, снова и снова получал пинки, летел в снег, но вставал. Он не чувствовал боли — ему некогда было чувствовать. Он должен был заставить их услышать. Должен успеть. Должен…
— Он бешеный? – девушка, наблюдавшая за котом, растерянно покосилась на мужа.
— Чёрт его знает. Но упорный, — поморщился мужчина, увидев, как очередной удар отбросил кота в сторону. — Мне это не нравится. Пойдём посмотрим?
Двое, кутаясь от ледяного ветра, подошли ближе. Наклонились. Переглянулись.
«Услышали! Они услышали! Нужно только показать! Нужно успеть!» – чёрная клякса вдруг ожила, вскочила и, вскрикнув короткое «Мяу!», бросилась в сторону.
Мужчина мгновенно понял. Дёрнул девушку за руку и последовал за котом.
Сто метров. Поворот. Дальше — мусорные баки. И возле них, на заснеженной картонке, торчащий из сугроба рыжий хвост, похожий на недоеденный бублик.
— Щенок! Серёжа, это щенок! – Люда уже стояла рядом и, заметив под слоем снега дрожащее тельце, всхлипнула. — Он же ледяной!
Она сняла с шеи шерстяной шарф, согретый её дыханием, и вместе с мужем укутала малыша.
— Скорее!
— Беги. Я за тобой, — мужчина отпустил её, повернулся к чёрному коту, лежащему неподвижно на картонке.
— Спасал, значит?
— Мяу… — кот виновато опустил голову, затем свернулся в крошечный клубочек.
— И что теперь? — мужчина присел на корточки. — Так и будешь тут лежать?
Кот поднял удивлённые глаза. Он всё выполнил. Отдал предпоследнюю жизнь. Разве этого мало? Или… нужно больше?
Кот резко вскочил, сделал круг вокруг мужчины… и рухнул. Поджал лапы, замер.
«Забирай. Я готов. Последняя — твоя. Только пусть он живёт. Пусть…»
Тёплая ладонь мягко поддела кота под живот и спрятала его за пазуху. Кот дёрнулся, попытался вырваться, просунул морду наружу, жалобно пискнул.
— Бестолковый ты… и верный, — мужчина щёлкнул его по носу и поспешил за женой.
Сытый, лоснящийся чёрный кот блаженно растянулся на широком подоконнике и прикрыл глаза. В центре комнаты, неуклюже вертясь, гонялась за своим рыжим хвостом уже взрослая, здоровая, шумная собака.
— Откусишь когда-нибудь, — фыркнул кот, и одним прыжком оказался рядом. По старой привычке обвил лапами рыжую грудь и ткнулся носом в тёплый бок, тихо урча.
— Они хорошие, — удовлетворённо вздохнула собака, прижимаясь к коту. — Твои Кошачьи Боги.
— Хорошие, — согласился кот.
— Только грустные, — добавила она. — Наверное, потому, что у них нет детишек. Чувствуешь? Как будто очень хотят… но никак не получается.
— Всё будет, — уверенно сказал кот.
— Правда? — собака заглянула ему в глаза. — Но как ты тогда… в декабре? Ты же отдал последнюю жизнь?
Кот хитро прищурился.
— В декабре… — он улыбнулся своими кошачьими глазами. — В декабре я понял кое-что важное. Настоящие Кошачьи Боги не забирают жизни.
Он мягко толкнул носом рыжую морду.
— Они дарят новые.
