Пётр Петрович считался человеком, которому невероятно везло в предпринимательстве. Магазины, сети пекарен, предприятие по выпуску оборудования для производства пищевых продуктов — всё росло, развивалось и приносило прибыль. Работа была золотая.
И умел Петрович благодарить нужных людей — мастерски. Настолько изящно, что никто не чувствовал себя обязанным, но всем становилось приятно. Негласно знали: если Пётр является в ту или иную организацию, кто-то вскоре покупает новую машину, у кого-то возникают средства на капитальный ремонт, а у третьего — возможность приобрести жильё для ребёнка. И всё это сопровождалось улыбкой, участием и вниманием. Он никого никогда не обходил вниманием. Именно за это его ценили.
Поэтому различные проверки и бюрократические «чистки» обходили его стороной. Ведь кому придёт в голову ломать дерево, приносящее золотые плоды?
Семья у Петра Петровича сложилась образцовая. Супруга и два сына. Жену он окружал заботой и достатком, а детям обеспечил обучение в престижных зарубежных вузах и достойное содержание.
Всякий раз, когда Петрович освобождался от дел, он посвящал себя семье. И жена просто боготворила мужа. На пятидесятилетие она вручила ему оригинальный подарок — огромный портрет, где Пётр Петрович был изображён как государственный правитель Пётр Великий, окружённый своей семьёй. Полотнище во всю стену.
На торжестве присутствовали все: сотрудники, партнёры, друзья, все, кто когда-либо получал свою долю в его делах. Шумели тосты, звучали пожелания, лилась французская выпивка, подавали икру, блюда — ресторан буквально вибрировал от праздничной суеты.
А сам Пётр Петрович отошёл в соседнее помещение, куда временно переместили картину, чтобы её не повредили. Он смотрел на своё величественное изображение и внезапно…
Ему стало нехорошо. Всё сильнее накатывало ощущение, будто за спиной стоит невидимая фигура и насмешливо спрашивает:
— Ну что, доволен своей жизнью, Петруша? Года-то идут… На что потратишь остаток своих дней, Петенька? На взятки, кутежи и банные развлечения?
Пётр сел в машину и поехал туда, где не был уже три десятилетия.
В район, где он вырос, где пережил опасные девяностые. Где началась его удача. Где он научился превращать деньги в капитал. Где жили его старые товарищи. Где оставался единственный друг, которого он так давно не видел…
И тут Петра пронзило тоской: ему захотелось исповедаться, выпросить прощение, сделать что угодно, лишь бы этот друг снова называл его просто — Петька.
Но соседи, не узнав в солидном мужчине бывшего хулигана с битой, сказали, что друг давно спился и умер от рака. Страдал долго, но никому не был нужен. Одинокому алкоголику, без родственников — кто станет оплачивать лечение?
Пётр Петрович отправился на кладбище и нашёл окутанную сорняками могилу, где имя друга едва проступало среди пыли времени. Он сел на землю рядом и просидел там до рассвета. Он говорил и плакал. Он просил прощения и пытался объяснить. Он пытался — но всё в нём ломалось.
Под утро, вернувшись домой, он первым делом увидел свой портрет в зале. В полный рост. И это стало последним ударом.
Словно самого Петра вырвали из его телесной оболочки и поселили в эту картину. И на него теперь смотрел нарисованный Пётр — с усмешкой, с насмешкой в глазах.
Петрович отвернулся. Поехал в офис. Собрал у себя юриста, главбуха и своего заместителя.
Долгий разговор завершился к обеду. Были подписаны все документы, и всё имущество — движимое, недвижимое, оформленное и «спрятанное» — переходило жене и детям.
А затем Пётр Петрович просто… исчез.
Ушёл — и всё. Будто растворился. Сколько его ни искали, сколько обещаний ни давали за любую информацию — никто больше его не видел.
Погоревали, поплакали и приняли. Тем более что полученные наследниками суммы были настолько огромны, что единственным вопросом стало: как лучше распорядиться неожиданным богатством.
А тем временем в Оксинской пустоши появился новый послушник. Спустя годы он принял постриг и стал известен как инок Феодосий.
Феодосий был необычным монахом, слегка странным. Другие служители говорили, что он как будто не от мира сего.
Руководство монастыря относилось к нему настороженно. Он не участвовал в торговле церковной продукцией, не занимался виноделием — главным источником дохода монастыря. Поэтому настоятель выделил ему отдельную маленькую избушку за стеной монастыря.
Там Феодосий и поселился.
Но старушки прихожанки давно заметили его особенность. Он всегда приветствовал их тихой улыбкой, помогал с едой из монастырских запасов, склонял голову с извиняющейся покорностью.
— Да это же юродивый, — сказала как-то приезжая дама.
— Нет, милая, — мягко возразила ей старушка, — он блаженный. Просто ты не понимаешь. Господь с тобой.
Старушки последовали за Феодосием. Они стали убирать и приводить порядок в его избушке. Он робел, благодарил и целовал им руки, а они просили его благословить их. Он недоумевал и говорил:
— За что ты так, бабушка? Я человек простой, и грехов у меня тьма.
А старушки переглядывались и шептали:
— Видишь? Светлый ведь человек…
Он категорически отказывался принимать подарки или ценности. Всё, что оставляли возле его двери, он относил в приют для животных. Он там помогал. И глаза собак и котов сияли от счастья, когда он приходил. А его глаза сияли ещё больше.
Он также навещал больных в окрестных деревушках. Мог пройти десять километров по снегу, чтобы накормить одинокого старика горячим бульоном.
Когда старушки попытались подарить ему новую одежду, он отдал её другому монаху и продолжал носить свою старую рясу.
Он просил милостыню, но деньги шли на корм маленькой стае бездомных животных возле его дома. Они ждали его, куда бы он ни уходил.
Со временем избушка Феодосия стала местом притяжения. Люди приходили за советом, утешением, благословением. Это сильно раздражало монастырское начальство, но препятствовать не могли.
Паломники считали обязательным зайти сначала к Феодосию, прежде чем войти в монастырь.
Он отвечал тихой улыбкой и просил у всех прощения за беспокойство. И лицо его светилось особым светом.
Так и вышло: однажды он трудился в приюте, когда начался пожар. Феодосий находился внутри, помогал спасать животных.
Пожарные прибыли, но не могли подключиться к воде — дорогу заблокировал чей-то автомобиль. Тогда они побежали к зданию, надеясь на чудо. Но огонь бушевал, словно живое существо.
Во втором этаже появился Феодосий — чумазый, в копоти. Он протянул из огня котёнка и бросил в руки пожарных. Это был последний спасённый живой зверь.
Потом огонь поглотил здание. И оно рухнуло.
Так закончилась история. Да, дамы и господа. Блаженного Феодосия так и не нашли. От него не осталось ничего. Никаких признаков.
А стайка животных, всегда ходившая за ним хвостом, исчезла вместе с ним.
Старушки поднимали глаза к небу и тихо, почти шёпотом говорили:
— Вознёсся. Он ведь светлой души был человек.
И избушка Феодосия стала особым местом. Люди утверждали: тот, кто посидит там и подумает о его судьбе, исцеляется — и от болезни, и от душевной беды.
А старушки… Ох уж эти старушки — они иногда говорят, что видят, как ранним утром Феодосий сидит возле своего домика. И рядом с ним — коты и собаки.
Он кормит их и улыбается…
