Во дворе частного дома, пока стояла тёплая погода, без всякой цепи и ограничений жила собака по кличке Сильва — надёжная, серьёзная охранница, которую хозяин обучил всем нужным командам и правилам «службы». Её просторная будка находилась прямо под кухонным окном, откуда хозяйка часто угощала любимицу разными вкусностями. Шерсть у Сильвы была гладкой и короткой, поэтому зимой она неизменно перебиралась жить в дом — иначе попросту мёрзла бы.
Люда, хозяйка дома и Сильвы, постоянно подкармливала вечно голодного кота Черныша, который принадлежал соседу — человеку закрытому и малоречивому, старающемуся избегать общения. Уезжая в командировки, он оставлял кота на улице без малейших забот, и бедный Черныш неделями бродил по окрестным дворам, выискивая еду. Иногда хозяина не было месяцами. Сильва, как положено охраннице, гоняла кота, и Люде приходилось ставить блюдце с молоком на высокие штабели кирпича, чтобы собака не добралась до миски.
Однажды летом Люда услышала отчаянные вопли Черныша. Выглянув в окно, она увидела огромную серую крысу, которая без малейшего страха напала на кота. Сильва в это время сидела у стены дома и будто бы наблюдала за происходящим, не вмешиваясь. Кот позорно обратился в бегство, а крыса, не стесняясь, подошла к молоку и принялась пить, глядя в окно наглым блестящим взглядом, будто демонстративно показывая, что она здесь главная. Люда была потрясена — ей прежде не приходилось видеть столь дерзких и крупных крыс.
С интересом наблюдая за ситуацией, женщина вскоре заметила, что крыса тайком ворует корм из собачьей миски и при малейшей опасности скрывается под будкой Сильвы, стоящей на низком деревянном настиле. Осенью, когда Сильву занесли в дом, наглая гостья каким-то образом начала проникать в помещение и портила всё, до чего дотягивалась.
Однажды Люда, открыв шкафчик под мойкой, увидела, как крыса, сбросив крышку с мусорного ведра, уплетает сушёную корюшку. Женщина вскрикнула, и незваная гостья нехотя юркнула обратно под мойку через отверстие для труб. Сильва же, что удивляло больше всего, стояла рядом абсолютно спокойно и даже доброжелательно виляла хвостом, будто крыса — её подруга.
Со временем ситуация стала ещё хуже. Однажды хозяева, сев за обед, увидели крысу на трубе у стены — она держала лапками огромный черствый пряник, который утром выбросили в мусорное ведро, и мирно его грызла, совершенно не смущаясь человеческого присутствия. Нахальство грызуна перешло все границы.
Люда, решив разобраться, стала специально подсыпать корм недалеко от будки, наблюдая, как крыса методично перетаскивает каждый кусочек под настил, делая запасы. Но, несмотря на подачки, всё равно время от времени забиралась в дом и пакостила. Николай, Людин муж, расставил множество капканов — покупных и самодельных, — но хитрая крыса ни в один не попалась. Сильва же упорно отказывалась её преследовать: на команды не реагировала, продолжала относиться к крысе почти дружелюбно, хотя при виде любых кошек превращалась в ураган и неслась их прогонять. Такое поведение выводило Николая из себя — впервые его верная собака не разделяла его намерений.
И вдруг в начале лета крыса исчезла. Хозяева вздохнули с облегчением, но только не Сильва — она ходила вокруг будки, поскуливала и, словно ищейка, принюхивалась, не появится ли её странная «товарищица». Собака выглядела потерянной, оставляла корм в миске, но крыса не приходила.
Прошёл месяц, и однажды в выходной день Люда увидела под кухонным окном знакомую серую крысу, а за ней — стайку маленьких крысят. Мать таскала корм из собачьей миски точно так же, как раньше. А Сильва лежала рядом, щурясь на солнце, и казалась совершенно счастливой при виде этой сценки.
— Так дело не пойдёт, — мрачно сказал Николай.
Он принёс железное ведро и с помощью лома с трудом сдвинул тяжёлую будку с помоста. Под ней оказались два прогрызенных хода, которые он тут же забил. Сильва, не понимая, что происходит, бегала рядом, жалобно поскуливая. Хозяин прикрикнул на неё, затем снял верх настила — и в этот момент крыса, вместо того чтобы попытаться спастись, бросилась на Николая, защищая своих малышей. Он отпрыгнул и ударил её ведром. Грызун, шатаясь, попытался вернуться к крысятам, но Николай замахнулся снова. Однако закончить начатое не успел.
Сильва неожиданно кинулась на хозяина, сбив его с ног. Ведро вылетело из рук, а зубы собаки лишь скользнули по руке Николая, оставив глубокий болезненный след. Собака напала на своего хозяина — она выбрала защиту крысы и её потомства. Это стало для неё смертельным приговором.
На шум прибежала Люда. Пока она промывала и перевязывала окровавленную руку, крыса с детёнышами исчезла. А Сильва сидела у забора, съёжившись, дрожа и не поднимая глаз.
— Вот значит как? — Николай сунул ей под нос перебинтованную руку. — Ну, ладно… увидим.
Собака тихо отвела взгляд. Ночь прошла в нервном молчании; утром, не позавтракав, Николай уехал. Когда Люда вечером вернулась с работы, дома не оказалось ни мужа, ни машины… и, самое страшное — не было Сильвы. Она тут же позвонила Николаю.
— Я приеду нескоро. Поужинай без меня и ложись спать, — отрезал он.
Вернулся он только под утро — без собаки. Крыса тоже больше не появлялась.
Люда долго плакала, ругала мужа, требовала объяснений, но он нервно курил и не смотрел ей в глаза.
— Забудь. Сильвы больше нет, — произнёс он наконец.
— Никогда не прощу тебе этого. И даже не думай заводить новую собаку! — Люда была непреклонна. Впервые за столько лет она почувствовала глубокую обиду и холод по отношению к мужу.
В доме поселились тишина, отчуждение и пустота. Особенно зимой отсутствие собаки ощущалось болезненно — жили они так, словно в душном тумане, без радости, без тепла. Новогодние праздники прошли механически, Рождество — тоже. Наступало 8 Марта.
Хотя день был выходным, Люда проснулась рано — хотела испечь любимый клубничный пирог из поднявшегося теста. На кухне её ждала корзина тюльпанов с орхидеями — любимое сочетание цветов. Люда улыбнулась, вдохнула свежий аромат, но настроение всё равно оставалось тяжелым. Она принялась за готовку, погрузившись в привычные печальные мысли.
Вдруг во дворе раздался собачий лай. Голос был настолько знакомым, что сердце забилось как сумасшедшее. Люда подошла к окну, приоткрыла створку — тишина. Может, показалось?
Но лай повторился — теперь в унисон прозвучали и тонкие щенячьи голоски. Калитка слегка дрожала, словно кто-то толкался за ней. Женщина бросилась во двор, распахнула калитку и… увидела Сильву.
Узнать её было сложно — исхудавшая, грязная, с ранами, проплешинами, длинными сосками от кормления… но это была она, родная. Сильва, визжа от радости, вставала на задние лапы, прижималась к хозяйке и облизывала её лицо. Рядом резвились два маленьких чёрных щенка.
В этот момент на двор вышел Николай. Он набросил на Люду тёплую куртку, обнял за плечи. Когда она повернулась, то увидела, что муж плачет. Чтобы скрыть слёзы, он прижался к собаке, потом взял щенков на руки и понёс в дом. Сильва спокойно пошла следом, будто не было ни разлуки, ни страданий.
— Вот какой подарок она тебе сделала! — сказал Николай, гладя малышей.
Позже, за столом, с отогревшимися, сытыми щенками на коленях и Сильвой у ног, Николай рассказал всю правду. От обиды он увёз собаку почти за четыреста километров, в другую область, и оставил возле глухой деревни. А затем пять раз ездил тайком, под предлогом «рыбалки», чтобы найти её. Он признался, как мучился, не мог спать, как корил себя перед женой и перед собакой.
— Щенков не отдам никому. Пусть живут с нами. Я всё понял. Прости меня. Никогда больше не обижу — слово даю.
А его слово было крепче металла. Люда это знала.
И в тот день, на 8 Марта, у неё был самый настоящий праздник — теплый, долгожданный, наполненный радостью. Праздник, который не купишь ни за какие деньги. Его им подарили Сильва и её малыши — самое драгоценное, что могло случиться.
