— Ну и мордаха! — ребята заливались смехом, наблюдая за проделками общего любимца — школьного кота Васьки. В начале лета они нашли его в лесу едва живым, выходили, и с тех пор он поселился в школе: по бумагам — в кабинете физрука, а по факту — стал хозяином всего здания.
Старая школа, построенная ещё в середине прошлого века, давно служила раем для мышей: те устраивали норы где только можно. Васька хоть и был без «боевого» набора острых зубов, но службу нёс честно — давил серых разбойников с такой принципиальностью, что завхоз уважал его как главного борца с грызунами.
Из тощего комка со свалявшейся шерстью кот превратился в ухоженного, даже чуть франтоватого красавца и отвечал теплом всем своим спасителям — будущим четвероклассникам 4-го «Б». Ребята навещали его по очереди каждый день, поэтому скучать Василию не приходилось. Сегодня была смена Семёнова, Никитина и Маши Малининой.
Домой они тоже шли втроём. Маша трещала без остановки, высыпая на мальчишек свежие новости и «секреты».
— Скоро наша Вера Евгеньевна и физрук Павел Антонович поженятся! — выпалила она, будто открыла Америку. — Мама видела, как они в магазине кольца выбирали!
— О-хо-хо… — протянул Семёнов, озорник и главный заводила. — Ну всё, теперь шалить опасно: Вергеньна нажалуется Палтонычу, а он мозги вправит в два счёта!
Так, болтая, они дошли до перекрёстка. Здесь Серёже Никитину нужно было свернуть направо. Попрощавшись, он пошёл к пятиэтажке, где они с мамой снимали комнату. Идти домой не хотелось.
Мама была на суточном дежурстве в больнице и вернётся только вечером. Она переживала за сына, хотя он давно умел и прибраться, и пожарить яичницу, и сварить макароны. Единственное — ночевать одному в тёмной комнате было неуютно. На этот случай мама купила ночник: вечером он включал его в розетку, и страх отступал.
Навстречу Серёже по тропинке шла кошка, что-то держа в зубах. Увидев мальчика, она остановилась, аккуратно положила свою ношу на траву и внимательно посмотрела ему в глаза. Видимо, увиденное ей понравилось: кошка подошла и потёрлась о его ноги.
Серёжа присел, погладил мягкую шерсть. В ответ она мяукнула и снова подошла к тому, что принесла, словно приглашая его ближе. Котёнок — маленький, смешной, тёплый комочек.
— Ты хочешь отдать его мне? — тихо спросил Серёжа, беря малыша на руки и гладя его. — Я бы взял… правда. Только хозяева квартиры нас с мамой сразу выгонят, если узнают про животное.
Кошка, будто поняла всё без лишних слов, ещё раз ласково потёрлась о ноги, бережно взяла котёнка и направилась дальше.
— Подожди, я помогу, — Серёжа поспешил следом. — Тебе тяжело.
Кошка позволила ему нести котёнка. Она шла впереди, время от времени оглядываясь — проверяла, не отстаёт ли помощник. Наконец они подошли к частному дому, утопающему в зелени. Кошка исчезла за оградой, и почти сразу оттуда донёсся мужской голос:
— Анфиса! Где тебя носит, гулёна? Я уже обедать хотел… Ты опять кого-то притащила?
Скрипнула калитка. Кошка выскочила наружу, а за ней вышел мужчина лет сорока — в шортах и майке «по-военному». Правую щёку пересекал заметный шрам. Он взглянул на Серёжу с котёнком и рассмеялся:
— Вот это номер! Раньше она сама котят таскала, а теперь помощника нашла. Проходи, проходи, чего на улице стоять. Ну и как она тебя к делу пристроила?
Улыбка у него была такая тёплая, что шрам перестал казаться страшным. Серёжа сразу ему поверил и честно рассказал, как всё вышло: кошка «предлагала» взять котёнка, но он объяснил, что тогда их с мамой выгонят, вот и решил просто донести малыша до дома.
Серёжа опустил котёнка на траву. Тот засеменил к кошке, а она тут же принялась его вылизывать.
— Значит, Серёжа? — уточнил хозяин и крепко пожал мальчику руку. — А я тоже Сергей. Тёзки, выходит. Пойдём, тёзка: хороший гость — всегда к обеду.
Они поели макароны с тушёнкой — «по-флотски», как сказал дядя Серёжа, — и попили чай с печеньем. За столом мужчина рассказал про Анфису: однажды она сама пришла к нему, так и осталась жить. А ещё у неё есть привычка — приносить брошенных котят: слабых, худых, иногда больных. Вместе они их выхаживают, а потом Анфиса будто сама находит им добрых хозяев.
— Она добрая, — усмехнулся дядя Серёжа. — Иногда мне кажется, что и меня она считает своим котёнком. А если она решила к тебе прислониться — значит, почувствовала в тебе хорошее сердце.
Серёжа рассказал о себе и маме: что они переехали из другого города, потому что там было страшно. Что папа, когда выпьет, приходил, кричал, один раз поднял на маму руку. На этих словах дядя Серёжа резко побледнел, а пальцы сжались в кулаки, но он быстро взял себя в руки.
— Сейчас у нас всё лучше, — продолжал Серёжа. — Просто мама очень устаёт. Я вырасту и буду много работать, чтобы она отдыхала… Только бы быстрее. И ещё… она почти перестала смеяться. А она такая красивая, когда смеётся!
— Вырастешь, тёзка, — дядя Серёжа положил ладонь ему на плечо. — А заботиться о маме — это правильно. По-мужски.
Пока они разговаривали, Анфиса и котёнок тоже «пообедали», а потом кошка терпеливо учила малыша умываться: лапкой по мордочке, за ушами, по грудке. Котёнок старательно повторял.
Серёже не хотелось уходить. И будто прочитав это желание, дядя Серёжа скомандовал:
— Младшему составу — мыть посуду! Хвостатым — личное время. А я — на баньку. Закончишь — подходи, помогать будешь.
До вечера они обшивали баню липовой вагонкой. Серёжа научился держать шуруповёрт, пилить ножовкой, размечать доски и вставлять их в пазы, проверяя ровность уровнем. Анфиса с котёнком пару раз приходили «проинспектировать» стройку, остались довольны и ушли.
За работой разговор не стихал. Серёжа узнал, что дядя Серёжа служил в армии, даже был на войне, а теперь собирается жить в городе и работать в военкомате. Серёжа в ответ рассказал о друзьях — Семёнове и Маше, и признался, что мечтает стать ветеринаром: животных он любил и хотел помогать им.
К вечеру мальчик засобирался — мама скоро должна была идти домой с остановки.
— Она немного боится одна, — сказал он, не уточняя, что отец недавно снова звонил и кричал, угрожая.
— Подожди. Я переоденусь и провожу, — ответил дядя Серёжа.
Через пару минут он вышел уже в аккуратно выглаженной одежде.
— Анфиска опять исчезла, — усмехнулся он. — Наверное, котёнка устраивать побежала. Неугомонная…
Они пошли в сторону остановки, но дойти не успели. Навстречу шла молодая женщина, прижимая к груди… того самого котёнка.
— Мама! — Серёжа бросился к ней, обнял и заговорил взахлёб: про баню, макароны по-флотски, Анфису и удивительный день. Потом увидел котёнка и изумлённо спросил, откуда он у неё.
— Ко мне подошла кошка, — улыбнулась мама, — положила котёнка прямо у ног и ушла.
Дядя Серёжа застыл, будто вкопанный. Он смотрел на Серёжину маму и чувствовал, как в груди тает давний холод — от её чистого голоса, от светлых волос, от спокойных глаз, в которых не было ни злости, ни усталости. Сердце, будто забывшее радоваться, вдруг снова заработало — легко и звонко.
— Это… мой… то есть не мой… Анфискин… — он путался в словах и сам смеялся над собой, а мама Серёжи смеялась так по-настоящему, что мальчик тоже начал хохотать, не скрывая счастья.
А в кустах, прищурившись, сидела Анфиса. Она будто улыбалась. План сработал: котёнок нашёл лучших хозяев, Серёжа — сильного и доброго взрослого рядом, а его мама — человека, рядом с которым снова захочется смеяться.
