Появление нового человека в Камышанке стало для села событием почти планетарного масштаба. Алтайские деревни — не то место, куда люди стремятся переехать с радостью, поэтому любая новость о новом жителе здесь сразу обрастает слухами и обсуждениями.
Лето только начинало вступать в силу: трава наливалась сочной зеленью, деревья покрывались листвой, во дворах снова появились голоса и шум. Село постепенно приходило в себя после долгой зимы и вязкой весенней распутицы, когда дороги становятся почти непроходимыми.
О том, что на дом покойного Тимофеевича, умершего ещё прошлой осенью, нашёлся покупатель, говорили давно. Камышанка жила в ожидании — всем было любопытно, кто же решился перебраться сюда.
Новый хозяин объявился в субботу, ровно в полдень. К дому он подъехал на вполне бодрой «Ниве». Соседи из ближайших дворов, не скрывая настороженного интереса, наблюдали за происходящим, выглядывая из калиток. Посмотреть действительно было на что.
Дверца со стороны водителя распахнулась, и из машины вышел крепкий мужчина с аккуратной бородкой, в широкой шляпе и сером спортивном костюме. Он уверенно направился к калитке, открыл её, затем вернулся к автомобилю и распахнул пассажирскую дверь.
Оттуда одним стремительным прыжком вылетела овчарка, а следом — не менее резво выскочил пушистый чёрный кот. Мужчина театрально поклонился, протянув руку в сторону двора, словно приглашая спутников войти.
Животные не заставили себя упрашивать и тут же скрылись за калиткой. Хозяин тем временем обошёл машину и открыл дверь с другой стороны. Заглянув внутрь, он появился перед зрителями с внушительной клеткой в руках. В ней восседал крупный белый попугай.
— Ляпо-о-ота-а-а! — раздался хрипловатый возглас.
Любопытные не сразу поняли, что это произнёс попугай.
— И не говори, Тиша, красота редкостная, — с улыбкой отозвался мужчина.
Происходящее всё больше приковывало взгляды односельчан, а новый хозяин будто и не замечал внимания. Он поставил клетку на крыльцо, затем переставил машину ближе к забору и принялся выгружать вещи из багажника.
Для первого знакомства с новосёлом решили отправить Фомича. Бывший участковый придал себе солидный вид, поправил рубашку, пригладил волосы и уверенно направился к двору.
— Здравствуйте, — произнёс он, когда мужчина снова подошёл к машине.
— Добрый день, — отозвался тот.
— Пётр Фомич, бывший участковый, — представился гость.
— Матвей Егорович, бывший цирковой артист, — ответил хозяин.
С этого короткого разговора и началась новая глава жизни Матвея в Камышанке. За характерную внешность — коренастый, бородатый, в неизменной широкой шляпе — его быстро окрестили Дедом. На гриб он и правда был похож, но «дед» прижилось куда лучше.
Занявшись обустройством, Матвей особое внимание уделил двору. Он тщательно расчистил территорию, установил странные на первый взгляд конструкции, смысл которых сельчане не сразу поняли.
А спустя два месяца на калитках домов появились аккуратно написанные от руки объявления с приглашением детей Камышанки на цирковое представление.
Стоит ли удивляться, что вечером к дому Матвея пришли не только дети?
— Цир-р-рк! Цир-р-рк! — радостно приветствовал публику Тиша, восседая на высокой разноцветной жердочке.
Затем начались номера. Овчарка Прай выполняла команды, удерживала кусочек сахара на носу, перепрыгивала через кольцо. Кот Фукс грациозно ходил по узкой доске между чурбаками, делал кувырки и ловко запрыгивал в кастрюлю.
Номера были простыми, но для удалённого села, жители которого редко выбираются даже в районный центр, цирк деда Матвея стал настоящей отдушиной. А уж дети были в полном восторге от всего происходящего.
Однако труппа Матвея сумела удивить сельчан не только представлениями. Однажды осенью в Камышанку забрели «охотники» до чужого добра.
Трое мужчин неопределённого возраста, явно подшофе, искали приключений. Что именно привлекло их во дворе Матвея — богатое убранство или просто хмельное любопытство, — неизвестно. Но, войдя внутрь, они начали разглядывать цирковой инвентарь.
Один из них уселся на доску, по которой обычно ходил Фукс. Та с громким треском сломалась, и незадачливый гость рухнул на землю. Компания расхохоталась — и тут началось настоящее представление.
Тиша, наблюдавший за чужаками, взволнованно заорал:
— Цир-р-рк грабят!
Со двора мгновенно примчался Прай и бросился к ближайшему мужчине. С крыши сарая слетела «чёрная пушистая молния» и приземлилась на плечи второго. В этот момент дверь дома распахнулась, и Матвей выскочил наружу с веником, решив, что его звери сцепились с соседскими.
На шум прибежали Фомич и Матвеевна. Животных оттащили, незваных гостей обезвредили и усадили на крыльце. Фомич взял телефон Матвея и позвонил действующему участковому.
— Ляпо-о-ота-а-а, — протянул Тиша, обозревая картину: вылизывающегося Фукса, лежащего рядом Прая и Матвея с веником в руках.
— Экстремальный у тебя цирк, Матвей, — усмехнулся Фомич, вытирая лоб.
Сначала хрипло рассмеялся попугай, а следом дружный смех подхватили все собравшиеся.
