Первыми его заметили случайные прохожие. Старушка с авоськой замерла посреди тротуара, не веря глазам.
— Батюшки, что же это творится?! — воскликнула она, выронив пакет, из которого тонкой струйкой потекло молоко.
Прохожие начали останавливаться, поднимать головы вверх. На самом краю крыши обветшавшей трёхэтажки, зацепившись крошечными лапками за старую водосточную трубу, дрожал рыжий котёнок. Маленький, перепуганный, как комок осенних листьев на фоне свинцового неба.
А потом их внимание привлёк он.
Парень в синей толстовке медленно и осторожно двигался по крыше. Каждое его движение казалось безумным — толпа внизу замирала, словно боясь даже пошевелиться. Удары сердец сливались в единый гул тревоги.
— Он что, решил свести счёты с жизнью?! — послышался обеспокоенный голос.
— Кто-нибудь, звоните в МЧС! Скорее!
— Молодой человек, стойте! Сейчас приедут спасатели!
Но тот, наверху, будто был в другом мире. Не слышал. Или просто не хотел слышать.
«Главное — не смотреть вниз», — твердил себе Андрей, осторожно переставляя ноги на мокрой черепице. «Просто идти вперёд, не оглядываться».
Перед глазами стояла недавняя сцена: он шёл домой после смены, в голове крутился неприятный разговор с начальником. «Слишком мягкотелый ты, Андрей. В нашем деле нужно уметь давить. Если не способен — не задержишься». В этот момент он и услышал жалобное мяуканье.
Котёнок вцепился в край крыши всеми когтями, ветром трепало его шерсть. Как он туда попал? Возможно, выбрался на крышу через открытое окно чердака, а вот обратно — не сумел. Было ощущение, что любой порыв ветра унесёт беднягу прочь.
Андрей бросился в подъезд. Дверь на крышу была на замке.
Выбор остался один — по пожарной лестнице. Ржавой, скрипящей, будто из прошлого века. Но он даже не колебался. Как в детстве, когда они с друзьями играли в смелых спасателей. Только сейчас — всё по-настоящему.
— Эй, ты, наверху! Одумайся! — доносилось снизу. — Это же высота, один шаг — и конец!
Андрей не отвлекался. Черепица под ногами была скользкой от дождя, каждый шаг давался с усилием. Ветер усиливался с каждой минутой, подталкивая в спину.
Внизу толпа росла. Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то судорожно набирал номер экстренных служб, другие просто молчали, сжав губы.
— Смотри, мама, он как Человек-паук! — восторженно прошептал мальчик лет семи.
— Тихо, не смей! — резко оборвала его мать. — Какой ещё герой? Безумец!
Среди зевак оказалась и Наталья Петровна, пожилая учительница, что жила неподалёку. Она узнала его — Андрей Смирнов. Когда-то первоклассник, принесший в школу коробку с котятами. «Хотели утопить, а я спас!» — гордо говорил тогда. И вот теперь… Спасал котёнка снова. Только цена была куда выше.
— Да когда же приедут эти спасатели?! — с отчаянием выкрикнула женщина в толпе.
— Уже в пути! — кто-то ответил.
Андрей почти добрался. Осталось чуть-чуть. Дотянуться, схватить рыжего — и назад. Но…
«Не смотреть вниз… Только не сейчас».
Он всё же глянул. И земля пошла кругом. Всё поплыло: крыши, лица внизу, осенние деревья. Сердце застучало в ушах, дыхание перехватило.
— Потерпи, мальчик! — выкрикнул мужчина снизу. — Помощь уже близко!
Сирены спасателей были уже слышны, но котёнок испугался шума и попятился к самому краю.
Время не ждёт.
Андрей резко сделал рывок вперёд. Его пальцы нащупали мокрую шерсть…
И тут карниз под ногой дал трещину.
Толпа затаила дыхание.
Мир перевернулся. Полёт длился миг — или целую вечность?
На последних секундах он успел только одно: зажать котёнка крепче, сгруппироваться. В памяти всплыло — отец, тренировки по самбо, голос: «Главное — правильно упасть, сынок. Перекат. Сгруппируйся».
Боль. Удар. Песок.
Потом — тишина.
Звуки начали возвращаться, как из подводного мира. Сирены, крики, шум шагов.
— Он жив! Он дышит! Живой!
— Срочно скорую! Быстрее!
— А котёнок?
— Цел! В руках, прижался — и ни царапины!
Андрей приоткрыл глаза. Над ним склонилось лицо врача.
— Не двигайтесь. Как вас зовут?
— Котёнок… — прошептал он, еле слышно.
— С ним всё хорошо. А вы… вам крупно повезло. Приземлились на строительный песок. Перелом, ушибы — но жить будете.
— Герой! — кто-то крикнул в толпе.
— Или сумасшедший… — буркнул другой.
— Нет, — отозвалась Наталья Петровна. — Таким людям памятники ставить надо. Таких сейчас мало — кто ради жизни другого не пожалел своей.
Последующие дни для Андрея слились в одно большое белое пятно: больничная палата, мама в слезах, телеэфиры, журналисты.
— С ума сошёл?! — плакала мать, держась за руку. — Я же чуть не потеряла тебя!
— Мам, прости. Но я не мог по-другому.
А потом к нему в палату пришла она — та самая бабушка с авоськой.
— Это мой Рыжик, — сказала она, осторожно присаживаясь. — Пропал днём, а потом вон куда забрался. Я уж думала — всё…
Котёнок, узнав Андрея, тут же вспрыгнул на кровать, заурчал и уткнулся лбом в плечо.
— Давайте договоримся, — с улыбкой сказала бабушка. — Теперь он наш общий. Приходите к нам в гости, сынок.
Видео спасения вскоре разлетелось по всей стране. Кто-то восхищался, кто-то крутил пальцем у виска. А Андрей спустя месяц снова вышел на работу. Начальник встретил неожиданно тепло:
— Признаю, был неправ. Доброта — это не слабость. А, пожалуй, самая настоящая сила.
Теперь Андрей нередко захаживает к бабушке и Рыжику. За чаем они долго разговаривают, вспоминая ту крышу, дождь, ветер. А кот, уютно свернувшись на коленях, будто знает — он стал частью истории.
На крыше теперь стоит защитная сетка. И табличка с надписью: «Цени жизнь — свою и чужую».
И в их районе, стоит только Андрею появиться, как кто-нибудь обязательно скажет: «Это он. Парень, что котёнка спас». И в этих словах — уважение, тёплая улыбка, вера в людей.
А страх высоты? Он остался в том падении. И больше не вернулся.
